— Знаешь, в Юго-Восточной Азии я знал одного старика, который вот так же держал в руке крайта, страшно ядовитую змею. — Кроукер взглянул на Рейфа. — Ты слышал что-нибудь об этих змеях, Рейф? Нет? Крайты — самые ядовитые змеи во всем мире. Старик имел с ними дело каждый день. Интересно, осознавал ли он, что достаточно одной ошибки — и он погибнет?

Кроукер повернул свой протез ладонью вверх. Абсолютно естественно согнутые пальцы, казалось, отдыхали.

— В руках старика крайты казались совершенно безобидными тварями. И очень красивыми. — Он повернул протез так, что металл засверкал на солнце синими искрами. — У этих змей фантастическая окраска. Однако огромной ошибкой было бы думать, что от этого они становились менее опасными.

На лице Рейфа появилось выражение боязливого восхищения.

— Да, дружище, эти японские технохирурги отлично знают свое ремесло. Вот это рука!

Ни один из них не смотрел на обрубок кисти, взятой в металлическую оправу, из которой торчали проводки, волокна, микродвигатели и прочая электронная начинка. Казалось, смотреть на это так же неприлично, как и на гениталии.

— Интересно, — сказал Рейф, — чувствуешь ли ты себя голым без этой штуки?

— Этот протез давно стал моей неотъемлемой частью, такой же, как и моя живая рука из плоти и крови. — Кроукер отвернулся. — С каждой секундой приближается неотвратимое... Я видел фотографию Барбасены, и теперь он для меня не просто имя, и я знаю почти наверняка, где он будет в эту ночь.

Его передернуло от омерзения.

— Рейф, это невыносимо. Вплоть до сегодняшнего утра я находил все более изощренные способы обмануть самого себя. Из чувства самосохранения я стал считать себя двумя разными людьми. Я постоянно уговаривал себя, что смотреть в прицел снайперского ружья буду не я, а кто-то другой. И кто-то другой нажмет на курок и снесет ему голову... Но теперь иллюзии рассеялись, все эти действия совершит не кто-то другой, а именно я, ты понимаешь, это буду я!... Мой глаз будет смотреть в оптический прицел, мой палец нажмет на курок ружья, в моих ушах раздастся грохот выстрела, мое правое плечо ощутит отдачу...

Кроукер так крепко сжимал свой биомеханический протез, что у него даже побелели пальцы.

— Да, Барбасена умрет. Рейчел получит донорскую почку. А я каждое утро буду просыпаться с сознанием страшной цены, которую заплатил за то, чтобы распоряжаться человеческой жизнью и смертью.

— Ты испытываешь сейчас страшную муку, и я понимаю тебя. Но овчинка стоит выделки, дружище! И в глубине души ты и сам это знаешь. Он злодей и заслуживает смерти за все то, что натворил, и за все то зло, что может натворить в будущем. — Рейф сжал плечо Кроукера. — А когда ты увидишь улыбку на лице выздоравливающей племянницы, все твои сомнения испарятся сами собой.