— Товарищ! — раздался голос за спиной Бондаренко. Валерий резко обернулся и увидел доктора Калинина, бегущего по лужайке. Он показывал на Валерия пальцем. Врач кричал, не переставая. Валерий выстрелил, и доктор Калинин, взмахнув руками, упал ничком на землю. Прежде чем убитый успел коснуться лицом земли, Валерий уже мчался к березовой роще и, добежав, услышал окрик:

— Руки вверх!

Валерий встал как вкопанный и поднял руки.

Из кустов вышел парнишка с родимым пятном.

— Валерий! — радостно воскликнул он.

— Ну ты меня и напугал, — облегченно вздохнул Бондаренко, опуская руки. — Привет, Сергей. Что это ты тут делаешь, прячась по кустам?

— Я хотел убедиться, что вы выбрались отсюда без проблем. Метко вы стреляете!

Они дружно рассмеялись, но Сергей, внезапно посерьезнев, спросил:

— Что случилось?

— Пошли, — сказал Валерий, увлекая парня за собой. — Наташа в Лефортово.

— Но как же они узнали? Неужели среди нас находится предатель? Если это так, мы пропали.

Пробираясь между деревьями, Валерий и его товарищ вышли на заброшенную дорогу, у обочины которой была оставлена машина.

— Давай без паники, — строгим голосом посоветовал парнишке Валерий.

— Это все Волков, я уверен. Я его за версту чую, — ответил тот. — Хитрая лисица. Сколько людей он провел, не счесть! Обаятельная скотина.

И в этот момент Валерий подумал об Ирине.

* * *

Разделаться с Деке оказалось очень просто. Он не сопротивлялся. Кои, уходя, подвесила его труп вверх ногами в лаборатории, которая находилась за татуировочной мастерской. Лицо Деке, изуродованное до неузнаваемости, находилось все-таки в лучшем состоянии, чем его тело.

Прошло всего лишь двадцать две минуты с тех пор, как Кои вошла в лабораторию Деке, полную необычных запахов: формальдегида, серной кислоты, ацетона и других. Эти запахи связывались в воображении Кои со смертью, мгновенным разрушением, и она довольно долго втирала разные ядовитые жидкости в тело юноши, словно он был не человек, а цыпленок, предназначенный для жарки, и Кои натирала его не химикалиями, а специями.

Женщина спустилась в метро, села в поезд. Стены подземки и вагонов поезда пестрели рекламными объявлениями; реклама была везде: на больших плакатах, свисающих с потолка, на флагах, развевающихся над головой, даже на поручнях, за которые держались пассажиры поездов. Кои без разбора читала все объявления подряд, но их смысл не доходил до нее, Она как бы находилась вне времени, вне реальности, жила в своем собственном пространстве, путешествовала не по темному тоннелю подземки, а по тоннелю иного мира. Ум Кои не был занят ничем, лицо ее застыло, превратилось в маску божества, которое так нравилось Большому Эзу: жалость и удовольствие, слитые воедино.