— Твой американец был плохо воспитан и вел себя отвратительно: говорил громко, держал себя вызывающе, агрессивно, заигрывал с нашими женщинами и унижал наших мужчин. Он получил по заслугам.

— Но застрелил-то его один человек, — сказала Тори, вставая, — и этот человек должен ответить за свой поступок.

Хитазура разлил чай по чашкам.

— Думаю, на этот раз, Тори-сан, тебе следует предать случившееся забвению.

— Но для меня это вопрос чести. Если я промолчу, ничего не сделаю, то потеряю уважение к себе, и мои хозяева тоже перестанут меня уважать.

Хитазура молчал, и Тори ушла, оставив его допивать чай в одиночестве.

* * *

В следующие несколько недель Тори развила бурную деятельность: встречалась с массой людей, знакомых и незнакомых, льстила им, угрожала, поила спиртным и так далее, но не выяснила ничего нового об убийстве Тома Ройса. Люди или действительно не знали, или не хотели говорить. Несмотря на свою известность, на уважение, которое она завоевала среди японцев, Тори оставалась для местных жителей всего лишь иностранкой. Она давно мечтала о том, чтобы Япония стала ее родным домом, но во время своего безуспешного расследования убийства Ройса поняла, что этого не будет никогда. Какой бы замечательной ни была Тори, в Японии ее все равно считают чужестранкой, хотя бы потому, что родилась она в другой стране.

Оставив свои бесплодные попытки, Тори собралась и уехала в Штаты, испытав при этом чувство необыкновенного облегчения. Она встретилась с Бернардом Годвином в главном здании Центра, а потом отправилась домой, в Лос-Анджелес, в Сад Дианы.

Отец не встретил ее словами: «А какого черта ты тут делаешь?», потому что был в отъезде по какому-то делу; Грег тоже отсутствовал, выполняя секретное задание НАСА, так что Тори повидалась только с матерью. Но вскоре, сытая по горло и Лорой, и жизнью в Лос-Анджелесе, Тори упаковала свои вещи и, попрощавшись с родительницей, улетела обратно в Токио.

Встреча с любимым городом принесла ей невыразимую радость; за время отсутствия Тори Токио успел измениться — на месте старых домов и кварталов выросли новые, и она едва узнала некоторые районы. Ей нравилась такая переменчивость, уникальная способность города меняться прямо на глазах. Тори любила его суетливость, вечную занятость, нервную энергичность, любила его за беспокойный нрав. Стоило Тори увидеть знакомые здания и улицы, и у нее на душе стало спокойно и весело. Она вернулась к своим обычным занятиям, но все-таки убийство Ройса не выходило из головы. Она постоянно вспоминала свою встречу и разговор с Хитазурой и склонялась к мнению, что Ройса могли застрелить люди Хитазуры, и, может быть, даже он сам. Тори размышляла и о том, что она будет делать в случае, если эти ее опасения вдруг подтвердятся. Начинать ли ей войну с Хитазурой или лучше сделать вид, что ничего не произошло? Этот вопрос полностью занимал мысли Тори, когда она однажды вечером пошла поужинать в престижный клуб «Неоновая морская звезда», в районе Гиндза.