Валерий покатил кресло с Грегом в аппаратную связи и, когда космонавт занялся радио, спросил:

— А Марс почти обо всем догадался?

— Почти. Но всей правды он узнать не мог, разумеется. Валерий обратился к вошедшим Тори и Расселу:

— У нас была трудная работа. Прошли годы, прежде чем мы добились каких-то результатов: националистические движения в республиках окрепли, осмелели, республики отделились от России и стали самостоятельными государствами. Но появились другие проблемы: каждый теперь старается только для себя, — грузины думают только о Грузии, украинцы — об Украине и так далее, да еще многие воюют друг с другом — Валерий сделал паузу, и стало слышно его тяжелое дыхание — он изо всех сил боролся с болью. Ему предложили сделать болеутоляющий укол, но он отказался. — И вдруг, восемнадцать месяцев назад, — продолжил он, — появился Грег. Свалился на нашу голову, как звезда с неба, и с его появлением наши дела пошли лучше. Он оказался под строгим надзором Лубянки, его допрашивали ежедневно, держали, можно сказать, в тюрьме. Он стал символом, объединившим всех членов нашей организации, и возглавил ее.

Пока Валерий говорил, Грег отдавал какие-то отрывистые распоряжения по волновому радиоприемнику, меняя волны каждые двадцать секунд.

— Отсюда, — сказал Валерий, — мы можем успешно и эффективно воспользоваться нашим оружием.

— Но ведь сейчас почти пять часов утра, — заметил Рассел. — Времени не осталось.

— Неважно. Если приказ не будет отдан, интервенция не начнется. Наше оружие спрятано в Москве, недалеко от церкви, где я скрывался, — в подвале Министерства атомной энергетики в Старомонетном переулке. — Валерий кивнул в сторону космонавта: — Одиссей, вернее, Грег занят сейчас тем, чтобы подключить к делу нужных людей и раздать оружие членам «Белой Звезды». А уж с ядерным оружием они смогут поехать на дачи генералов и заставить высшие чины на Лубянке выслушать наши требования. У нас есть свои люди в верхах, которые помогут нам сделать это. Валерий поднял автомат, брошенный на пол Ириной. — Конечно, лобовой атаки не будет, никто не собирается идти на Лубянку и расстреливать всех, кто там находится. Но осложнения неизбежны. Может быть, кто-нибудь из нас погибнет прежде, чем все кончится. Я лично должен принять участие в боевых действиях, проследить за тем, чтобы все было сделано как подобает. Чтобы никто из заговорщиков не ускользнул из расставленных нами сетей. Кроме того, я собираюсь встретиться с президентом и сообщить ему о готовившемся на него покушении.

— Чем мы можем вам помочь? — спросил Рассел.