— Ты выглядишь измученной, — сказал он.

— Ты тоже.

Майкл кивнул.

— Пол мертв, — сказал он с ненужной жестокостью, как будто слова были сказаны не им, а кем-то другим.

Айше задержала дыхание.

— Ты ничего не говорил мне о себе, — сказала она. — О том, что случилось с тобой за последние недели.

— Я искал тебя, — ответил он ровным голосом. — С тех пор, как получил твое письмо.

Айше взглянула на него. Неужели правда? Неужели все это время он искал ее? Бывали мгновения, когда она сомневалась в этом, когда думала, что он сел на корабль и уплыл в Англию. Она дотронулась до его руки, почувствовав, как она холодна.

— Пойдем наружу, — предложила она. — Пусть он поспит.

Они вышли на тихую утреннюю улицу, тянувшуюся между заброшенных, обветшавших домов. Где-то хлопала дверь под ветром. На другой стороне улицы под бледными лучами солнца белел овечий череп. Отовсюду исходил запах гниения, разложения, от которого спазмы сжимали желудок.

Они медленно брели по мертвым улицам, мимо остовов заброшенных магазинов и необитаемых жилищ, ощущая в себе пустоту, которую порождали не улицы или дома, — она возникала в них самих. Они долго шли молча, не прикасаясь друг к другу. Затем, миновав плакат, возвещавший наступление новой жизни страны, Майкл взял Айше за руку. Ее ладонь была тонкой и хрупкой.

Наконец они разговорились. Айше рассказала ему все, что с ней случилось, о своем бегстве с Бутросом, о том, что произошло накануне ночью у Рифата.

— Мне очень жаль твоего дядю, — сказал Майкл.

— Он был предатель. Ты платил ему за то, что он предавал свою страну. Я не чувствую к нему жалости.

— Платил ему? Это он тебе говорил?

— Нет. Но он же работал не даром.

— Конечно, не даром. Но только не за деньги. И не за влияние. И не за обещания. Я не дал Ахмаду Шукри ничего. Он работал на меня из чувства долга.

— Долга? — Она гневно повернула к нему лицо. — Он предал свою страну. Какой долг может заставить человека так поступить?

Майкл качал головой:

— Он никогда не предавал Египет. У него этого и в мыслях не было. Ахмад любил свою страну. Он согласился помогать мне, потому что я наполовину египтянин и потому что у нас с ним были одни и те же надежды. Ахмад пришел ко мне, потому что его тревожили контакты между предыдущим правительством и некоторыми режимами региона. Его собственная организация была сильно заражена проиракскими настроениями.