Под ногами приятно похрустывал снежок. Морозный воздух был острым и ароматным. Бракин дышал полной грудью, не забывая, однако, поглядывать по сторонам.

Но все, казалось, было в порядке. Не слышалось стрельбы, не ревели сирены, не лаяли собаки, не перекликались патрульные.

Бракин свернул в Керепетский переулок. Впереди, возле дома Коростылева, стояла сиреневая «Хонда». И, кажется, пустая. Бракин не замедлил шага. Он даже попытался что-то насвистывать, когда мимо него прошли несколько парней.

Переулок снова опустел, постепенно погружаясь во тьму. Бракин шел не торопясь, даже очень не торопясь. Торопиться ему сегодня было совершенно некуда.

Он увидел Аленку издалека: она стояла возле ворот своего дома с невеселым длинноносым парнишкой, которого, кажется звали Андреем.

— Привет, — сказал Бракин.

Дети замолчали, а Андрей шмыгнул носом и мрачно спросил:

— От кого? — он уже, как видно, имел немалый опыт общения с местной публикой — наркоманами, алкашами и бомжами.

— От собаки по имени Тарзан, — сказал Бракин и остановился.

По лицу Аленки пробежали, одно за другим, несколько разнообразных чувств: радость недоверие, тревога.

— Значит, он живой? — чуть дыша, спросила Аленка. Глаза её расширились и заблестели. — А где он?

Бракин не успел ответить. Ворота скрипнули, показалось старушечье лицо в платочке. Подозрительные глаза впились в Бракина.

— А вы откуда Тарзана знаете? — скрипучим от нехорошего волнения голосом спросила она.

— Да я ж тут не первый месяц живу! — вполне искренне удивился Бракин. — И собак многих знаю, и людей. Вот вас, например. Иногда встречаю с Аленкой, когда вы в магазин идете. А раньше — когда из садика возвращались.

— А-а… — сказала баба, хотя подозрения её еще не вполне рассеялись. — Ну, то-то я вижу, лицо вроде знакомое. Квартируете тут, вроде?

— Ага. Студент. А живу у Ежовых, в Китайском переулке.

Баба пожевала губами.

— Ладно. Аленка, — марш домой! А то скоро этот, мертвый час.

— Ну ба-аба… — заканючила было Аленка, и вдруг смолкла: мимо них, по обочине, промчались пять здоровенных овчарок.

Баба посмотрела на них и сказала с неудовольствием: