— Ну да.

Шофер на секунду замешкался. Кивнул на дом Коростылева.

— А как же эти?..

— Догонят. Они прыткие. Других туда…

Он не стал договаривать.

«Волга» трижды подалась вперед-назад, точно вписываясь в габариты узкого переулка. Объехала «Хонду» по обочине, цепляя рябиновые кусты, и выехала на автобусное кольцо, а оттуда — на Ижевскую, и понеслась, набирая скорость.

Поселок Бактин. Городское кладбище

Поселок Бактин. Городское кладбище

У въезда на кладбище ярко горели фонари. Автостоянка была забита «иномарками».

Густых велел приткнуться где-нибудь между ними и сказал:

— Сейчас вернусь, — хлопнул дверцей и быстро зашагал к воротам.

Он знал, о чём сейчас думает водитель: перепугался до смерти, и не знает, то ли бежать за Густых, то ли доложить сначала. Нет, не доложит. Побоится Хозяина. Густых хотел самодовольно улыбнуться, но у него почему-то не получилось.

Он прошел мимо десятка торговок бумажными цветами самых разнообразных форм и размеров. Несмотря на мороз, цветочницы были одеты довольно легкомысленно: в зауженных курточках, модных шубейках. В большинстве — молодые и красивые.

Они было накинулись на Густых, протягивая ему букетики, но Густых прошел мимо, не повернув головы.

«Богатеет народ», — подумал он, и тут же забыл о цветочницах.

Он вошел в ворота и сразу же увидел большую пёструю толпу цыган. Впрочем, пестрой была лишь небольшая часть толпы, — может быть, самые бедные родственники. Остальные щеголяли, как и положено, в темных строгих костюмах. Почти все были без шапок, мужчины — без пальто, а женщины — в накинутых на плечи шубах. Только пёстрые, сбившиеся в отдельную кучку, были закутаны в шали.

Густых остановился неподалеку, у одной из могил. Это была могила известного профессора, академика, почетного гражданина города Томска. Густых сделал вид, что глубоко скорбит по поводу безвременной кончины профессора. Правда, судя по дате на обелиске, профессор скончался почти десять лет назад.

Густых смел снег с обелиска, рассеянно глядя на портрет ученого старца, сгоревшего на научной работе.

Краем глаза следил за цыганской толпой.

Вот появились и гробы. Женщины заголосили, — в основном, из пёстрых. Возле самых гробов стояли четверо детей, и Густых мгновенно выделил взглядом того, кого искал.