— Цыганка найдет пса, — примиряюще просвистело в ответ. — И тогда мы устроим последнюю битву. Битву в некрополе.

— Замолчи. Замолчи. Ты мешаешь мне слушать.

Бракин взмок от страха и медленно-медленно начал подниматься на ноги.

— Я чую. Чую одного из тех, кто должен был умереть, но остался жив из-за твоей глупости. Молчи!

Раздался легкий шорох, подуло леденящим сквозняком. И, уже не пытаясь сохранять тишину, Бракин метнулся назад по тоннелю. Он пулей пролетел всё расстояние, едва не пробежав мимо входа в тайный лаз. Ему казалось, что сзади его догоняет голубое мертвящее сияние — бесшумное и смертоносное, в образе безжалостной седой волчицы.

Бракин вывернул доски, ужом скользнул внутрь и вылетел с той стороны лаза, будто у него появились крылья.

Не задерживаясь в гараже, он кинулся к выходу, огляделся, и спрятался за углом, прижавшись к проржавевшей стенке.

Над Черемошниками, в разрывах белесых облаков, плыл холодный колючий месяц. Всё было тихо и мёртво кругом.

Внезапно из тьмы выплыла фигура. Бракин быстро опустил руку в карман, но тут же с облегчением вздохнул: он узнал понурый силуэт бомжа.

— Ну, как сходил? — буднично спросил он.

— Отлично! — Бракин перевел дух. — Ты тут никого не видел? Тогда пошли.

И двинулся к ближайшему поперечному переулку.

— Куда? — опомнился Рупь-Пятнадцать.

— К Алёнке. Или к Андрею, — если дети сообразили перенести Тарзана к нему.

Наташка на секунду замирала возле тёмных домов и, глядя на окна, долго и сосредоточенно прислушивалась. Постояв и уяснив что-то важное для себя, она двигалась к следующему дому. И снова останавливалась, устремив пронзительный взгляд в тёмные окна, в глубину комнат.

Иногда, засомневавшись, она задерживалась возле дома дольше обычного. Ей мерещились запах Девы и смрад старого больного пса. Она ненавидела болезнь и старость. Теперь-то она точно знала, что умирать следует как можно раньше, — задолго до того, как начнутся болезни, и уж конечно до того, как мозг подаст сигнал и включится бомба с часовым механизмом, спрятанная в каждом живом существе. С этого момента отравленные смертью невидимые существа начнут свою работу, проникая с током крови повсюду, до кончиков ногтей, и повсюду заражая смертью бессмертные живые клетки.

Слава Сараме, с ней этого не случилось.

Наташка отошла от очередного дома, принюхалась. Она неслышно и мягко ступала по снегу, она скользила по нему, почти не оставляя следов. Её тело — это было лучшее, что знал за последние перевоплощения беспокойный и вечно неутолённый дух Ка.