– Вот, наденьте это. И никаких разговоров с командой, никаких имен.

Миллз перебрался в заднюю часть салона и надел маски на Додсона и Бурова.

Бреннан открыл дверцу, и они спрыгнули на качающуюся палубу.

– Я позабочусь о Додсоне и Бурове, – сказал Миллз. Он взглянул вверх на «Юнион Джек». – Как я и предполагал, это оказались британцы. У нас в НАТО не так много союзников, на которых можно положиться.

– В этой операции я не доверился бы даже нашим друзьям в Вашингтоне, Берт, – заметил Холлис.

– Так мы можем вздохнуть с облегчением или нет? – спросила Лиза.

Холлис подумал, что они никогда уже не вздохнут с облегчением, пока живы.

Дверца юта отворилась, и появились шестеро моряков в темных свитерах. Они с любопытством разглядывали прибывшую компанию: трое мужчин в советской военной форме, один – в спортивном костюме, на женщине тоже спортивный костюм и наброшенная поверх него куртка. Миллз кивнул им головой на вертолет. Моряки вытащили из салона одного в пижаме, второго в лохмотьях.

Холлис залез назад в кабину и отпустил тормоза. Потом, толкая вертолет в заднюю часть фюзеляжа, подкатили его к мерам левого борта и сбросили в море. Когда весь «Ми-28» исчез в темных волнах, за ним последовали три противотуманных прожектора. Капитан принял меры предосторожности на случай, если судно будет осмотрено советскими властями.

Додсона и Бурова положили на носилки и отнесли в судовой госпиталь. Остальных проводили в штурманскую рубку.

– Подождите здесь капитана, – сказал сопровождавший их моряк и удалился.

Холлис вздохнул и стянул с лица черную маску. Другие тоже последовали его примеру.

– Ну что ж, друзья, следующая остановка в Ливерпуле, – бодро объявил Миллз.

– Мы сделали это! – во всю глотку заорал Бреннан и бросился целовать Лизу.

– Генерал, вы чертовски здорово управляете вертолетом! Где вы научились этому? – О'Ши расплылся в улыбке.

– Где-то между Новгородом и Ленинградом, – ответил Холлис.

– Вы разыгрываете меня, Холлис, – засмеялся Миллз. – Эй, взгляните, здесь есть кофе и бренди. – Он налил бренди в кофейные чашки и произнес: – Друзья, предлагаю выпить за...

– За Сэза Айлеви, – перебил его Холлис. – А также за мужчин, женщин и детей, которых мы оставили там.

Все молча выпили.

Открылась дверь, и в рубку вошел рыжебородый человек лет пятидесяти в вязаном свитере и синих джинсах. Ни слова не говоря, он налил себе чашку кофе и небрежно присел с ней на край стола.