— Правда, только однажды. Твой циничный взгляд на человеческую природу просто неуместен.

Поскольку каждому овощу свое время, было самое время сказать Синтии о звонке ее мужа, однако этой пословицы, вероятно, не знал Карл Хеллман и потому явился в самый неудобный момент.

Он вошел, и его крупная фигура, казалось, заполнила всю нашу комнатенку. Мы с Синтией встали. Карл небрежно кивнул, осмотрелся, последовали рукопожатия. Синтия, будучи самой младшей по званию, предложила ему кресло у своего стола, сама села на свободный стул, а я присел на мой стол.

На Карле была зеленая выходная форма. Фуражку он положил на стол. Как и я, Карл начинал пехотинцем. Мы оба воевали во Вьетнаме, причем примерно в одно время. На нас красовались практически те же награды и знаки отличия, включающие Бронзовую звезду за мужество и заветный Знак боевого пехотинца. Мы оба прошли огонь, воду и медные трубы, были среднего возраста и потому обычно обходились без формальностей. Но в это утро я был не в настроении и решил придерживаться правил протокола.

— Выпьете кофе, сэр? — спросил я.

— Нет, не хочу, спасибо.

Карл хорош собой: шапка густых темно-каштановых, с проседью, волос, твердый подбородок, голубые глаза. Женщины, однако, не находят его привлекательным. Причина, по-видимому, в его сдержанной манере держаться. Рядом с ним самая сдобная булочка через неделю сделается сухарем. Но это не в счет: дело свое он знает, как никто.

После обмена любезностями Карл сказал мне с легким акцентом:

— Как я понимаю, наш главный свидетель по делу о попытке незаконной продажи оружия пустился в бега?

— Так точно, сэр.

— Вы можете припомнить, чем руководствовались, освобождая его?

— Нет, сейчас не могу, сэр.

— Возникает вопрос: почему человек, которому обещана неприкосновенность, совершает еще одно преступление — побег?

Действительно, такой вопрос возникает.

— Вы ему объяснили, что такое гарантия неприкосновенности?

— Объяснил, сэр, но, очевидно, не очень хорошо.

— Видите ли, Пол, иметь дело с глупыми людьми — это целая проблема. Вы переносите свое восприятие мира и умение рассуждать логично на полного идиота, а он вас подводит. Он невежествен, напуган, он раб своих инстинктов. Если тюремная дверь открылась, надо бежать — вот его примитивная логика.

Я откашлялся.

— Я думал, что успокоил его, завоевав доверие.

— Естественно, завоевали. Этого он и добивался — чтобы вы так думали. Хитрющий народ.