Паренек, похоже, справился с испугом.

— Я не употребляю эту гадость.

— Ага, — сказал Томми. — Каково тут бывает по ночам?

— Очень тихо. — Юноша показал на знак, запрещающий проживание на борту яхт. — У нас тут нет ни одной жилой посудины. В основном здесь частные рыбацкие катера и тому подобное.

— Каких-нибудь судов недосчитались в бассейне этим утром?

— Три или четыре вышли из бассейна за то время, пока я был тут — я здесь с девяти утра.

— Я имею в виду, какие-нибудь суда пропали, например, угнаны?

— Забавно, что вы спросили об этом, — ответил юноша. — Один мужик пожаловался мне, что не хватает одного «китобоя» с подвесным мотором — похоже, его угнали.

— Можете прикинуть, когда это могло произойти?

— Он был здесь, когда я закрывал лавочку вчера в семь вечера, и его не оказалось, когда я сегодня утром сюда пришел.

— Сюда заходит много проходящих яхт? — спросил Дэрил.

— Нет, они идут к другим причалам, где могут заправиться топливом, водой, подключиться к электросети и прочее. У нас тут только эллинги, больше ничего.

— Так что, тут только местные суда?

— Уж наверное, я не знаю здесь ни одной посудины, которая принадлежала бы чужакам.

Томми показал на черный мотороллер:

— Вы видели, как он приехал сюда?

— Нет, его тут не было вчера вечером, а утром он уже тут стоял.

— А ты не знаешь мужика, который на нем ездит?

— Ни разу не видел эту штуку до сегодняшнего утра; большинство таких бывает красного цвета, из тех, что тут крутятся.

Из машины донеслось неразборчивое блеянье радиопередатчика.