— Кроме того, Прайсу приходит в голову, что он тоже может кое-что поиметь с этого. Кто-то там, на воле, будет работать на него. Тот, кого он сможет однажды обменять на свободный пропуск из тюрьмы.

— И тогда родилось их партнерство.

— Итак, кто у нас вырисовывается? — спросил Гриффин. — Некто, кому было предъявлено обвинение в сексуальном преступлении. Некто, кто сидел в следственном изоляторе одновременно с Прайсом. А это дает нам период с ноября по март. Потом этот человек выходит на свободу и устраивается работать в банк спермы.

— Неограниченный доступ к порнухе, — пробормотал Фитц. — Что еще надо сексуальному маньяку?

— Однако же он не может быть лаборантом, — заметил Гриффин. — Они досконально проверили бы его биографию, узнали о его криминальном прошлом и занервничали.

— Тогда кто-то, занимающий более низкое положение в иерархии, но с неограниченным доступом. Имеет ключи от комнат с замороженным материалом, и то, что он находится в этих помещениях в неурочные часы, не вызывает подозрений.

Оба догадались одновременно.

— Вахтер! — воскликнул Фитц.

— Или уборщик, — мрачно добавил Гриффин. — Что-то вроде этого.

Щелкнув крышкой телефона, он вызвал Уотерса.

— Извини, Грифф... — начал Уотерс.

— Мы знаем, кто это, — перебил его Гриффин. — То есть знаем, как это было проделано. Нам нужно только имя. Встречай меня через десять минут возле банка спермы в Потакете.

— Где-где?

— У банка спермы. Там, где работает Насильник из Колледж-Хилла.

— Понял, — сказал Уотерс, но почему-то голос у него был совсем не такой радостный, как ожидал Гриффин. А потом сержант услышал звуки, доносящиеся из трубки, из шумного бара, где находился Уотерс. Женский голос бодро о чем-то вещал. Там, на большом телеэкране бара. Морин Хэверил представляла почтенной публике Дэвида Прайса. Сыщики глянули на часы. Был час дня. Время, отведенное Фитцу и Гриффину, истекло.

Глава 36 «Клуб жертв»

Глава 36

«Клуб жертв»

Было темно. Мег непрестанно щурилась и скашивала глаза, пытаясь разглядеть что-нибудь во мраке. Но это ничуть не помогало. Темнота составляла плотную, осязаемую, вполне материальную и давящую субстанцию — удушливую, как шерстяное одеяло, и безбрежную, как море.

Мег изогнулась всем телом, натягивая тем самым путы, которые удерживали ее руки, туго связанные высоко над головой. Латексные жгуты немилосердно впивались в ее запястья. Она почувствовала, как теплая струйка жидкости побежала вниз по ее руке, и догадалась, что это кровь. По крайней мере Мег больше не чувствовала боли. Кисти ее рук онемели уже несколько часов назад, связанные ноги — чуть позже. Однако все еще сохранялась боль в лопатках от неудобного положения. Мег предполагала, что скоро и она тоже уйдет. А что потом?