— Алан, что там происходит? Алан? — раздался голос Марвуда из спальни.

Эрика, повернувшись спиной к двери, опустила руку в сумку и судорожно сжала рукоятку пистолета.

* * *

Саймон шел в спальню, прямо на звук голоса Марвуда. Он уже прошел коридор, покрытый коврами и увешанный акварелями с видами острова, когда неожиданно снова раздался голос Марвуда, звавшего своего телохранителя. Саймон распластался у стены и замер. Ждать ему пришлось недолго. У него не было с собой оружия; его оружием можно было назвать неожиданность и хладнокровие. Алекс часто говорила: «В тебе много пороха, мой сын. Храни его в прохладном месте».

Саймон снова тихо двинулся в спальню. У дверей он на секунду прижался к стене и заглянул в щелку. Марвуд и Маноа стояли спиной к двери. Они склонились над кроватью и внимательно рассматривали марки, лежавшие между пластиковыми страницами фотоальбомов. Марвуд указывал на отдельные экземпляры детективу и что-то ему объяснял, на что тот важно кивал головой.

Саймон снова откинулся к стене. Закрыв глаза, он сложил руки тыльной стороной друг к другу так, что пальцы сошлись к низу, а потом вывернул их таким образом, что пальцы оказались зажатыми в замок, а ладони смотрели друг на друга. Вытянув руки, он выставил вперед мизинцы и поднял большие пальцы вверх. Тай — четвертый знак в куджи-но-ин. Создан для усиления боевого духа, для лучшей концентрации мыслительных способностей, для битвы. Начертив в воздухе девять горизонтальных линий, Саймон пожелал себе стать невидимкой. Неслышимым. Могущественным. Затем он подумал о матери. Через секунду он шагнул в дверь.

Марвуд и Маноа. Они оба стояли лицом к кровати, разглядывая марки. Саймон неслышно прошел через всю комнату и остановился на расстоянии каких-нибудь двух футов от очаровательной парочки. Они ничего не заметили. «Маноа первый, — подумал Саймон. — Он наиболее опасен».

Мгновенно подпрыгнув, Саймон обрушил ногу на правое бедро Маноа. Почти одновременно его правый каблук воткнулся в левое ахиллесово сухожилие детектива, разрывая его и заставляя Маноа кричать от боли. Когда детектив осел на ковер, Саймон нанес ему удар кулаком в основание черепа. Сильный удар — его оказалось вполне достаточно, чтобы заставить детектива замолчать и почти лишить сознания. Но не убить. Маноа был жив. Пока что.

Саймон нагнулся над детективом, вытащил у него из кобуры револьвер тридцать восьмого калибра, а потом взглянул на Марвуда.

Марвуд отступил назад и прошептал:

— О, Господи, только не это. — А потом снова воззвал к Алану Брюсу.