— Ты можешь сказать, сколько времени котята находились в воде?

— Это не так просто, учитывая, что вода хлорированная. Сейчас посмотрим.

Она взяла пластиковый мешок, вынула из него трупики котят и разложила на каменном бортике бассейна. Шиб отвернулся. Со стороны дома доносились оживленные голоса. В саду стрекотали сороки. Где-то поблизости работала газонокосилка. Мирное, спокойное воскресенье.

— Они умерли не от того, что захлебнулись, — послышался голос Гаэль. — Им проломили головы. Судя по всему, они мертвы уже несколько часов.

— То есть их убили сегодня ночью или утром?

— Да, примерно так.

— Перед тем как отправиться на мессу... — сквозь зубы пробормотал Шиб.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросила Гаэль, завязывая мусорный мешок.

— Нет, но ты можешь мне сказать.

— Он убил щенка, котят, ребенка... —... взрослого мужчину.

— Нет, тут другое. Это он сделал по необходимости, а не ради удовольствия. Его излюбленные жертвы — млекопитающие, не достигшие зрелости.

— Что ж, поскольку я— млекопитающее существо, давным-давно достигшее зрелости, то могу быть спокоен, — усмехнулся Шиб. — Но все равно это любопытное наблюдение.

— Спасибо, — ответила Гаэль, делая реверанс.

— Ты хочешь сказать, он ненавидит детей? Даже детенышей животных?

— Вам с курицей или с ветчиной?

Перед ними стоял Грег с сэндвичами в руках.

— Кстати, я слышал все, что вы говорили, — сообщил он, впиваясь зубами в двойной курино-ветчинный сэндвич. — Через эту отдушину.

И он показал на небольшое зарешеченное окошко в стене дома примерно на уровне человеческого роста.

— Там сортир для гостей. Идешь отлить и слушаешь, о чем говорят на улице. Прикольно, да? Ну, и до чего вы додумались? Этот чертов псих ненавидит детей, он их насилует и убивает. Но это мы давно знаем.

Шиб собирался ответить, но тут до него дошел смысл предыдущих слов Грега. Оказывается, их разговор мог подслушать кто угодно — через окошко туалета на первом этаже. Он жестом подозвал Гаэль и прошептал: