В тот же вечер, в восемь часов, позвонил Полуночный Глаз.

— Ты совершил ужасную ошибку, — сказал он. — Никакой я не Вильям Фредерик Инг.

— Тогда нет никаких проблем.

— О, будет громадная проблема, Р-р-рассел! И создал ее ты. И те свиньи, что сидят в управлении.

Я предпочел промолчать.

— Плоскостопые наконец-то напали на мой след. А согласись, все же гениальная идея — создавать свои собственные телефонные линии, а?

— Да, гениальная. Где ты сейчас?

— Ш-ш-ш-ш. Ясное дело, не на работе. Но меня это уже не волнует. Я кое-что скопил. Я подготовился. И все же смешно было увидеть, как Пэриш со своими парнями в обеденный перерыв нагрянул в телефонную компанию. Я как раз стоял у подъезда и закусывал сандвичем. Может, я даже получу свой последний чек. А ведь ты, Рассел, наврал мне про перехватчик. Я ведь в самом деле считал, что могу полностью тебе доверять.

— Меня не послушались.

— Винтерс и Пэриш, да? Ну да, эти парни больше всего ценят закон и порядок. Вы же с Вальдом вынашиваете более... утонченную идею, пытаясь заставить меня говорить как можно дольше.

— Мы и сейчас с тобой разговариваем.

— Ну, этот наш разговор будет коротким. Знай, в следующий раз, когда ты услышишь обо мне, именно на тебе будет лежать ответственность за загубленные мною жизни. Ты еще пожалеешь о том, что назвал меня жирным эпилептиком. И все равно никакой я не Инг, я — Полуночный Глаз.

Он резко повесил трубку. Я позвонил электронщикам в управление и попросил позвать Кэрфакса.

— Звонили из округа Лос-Анджелес, точнее из аэропорта. Винтерс как раз сейчас этим занимается.

«Итак, международный аэропорт Лос-Анджелеса, — подумал я. — Неужели мы и в самом деле заставили его пуститься в бега?»

Перед тем как ехать за Эмбер, я зашел в свой кабинет и выдвинул нижний правый ящик письменного стола, чтобы взять свое лучшее оружие — кольт сорок пятого калибра, модель «Золотой кубок». Но его там не оказалось.

После секундного изумления я понял причину случившегося и улыбнулся сам себе.

Вместо кольта пришлось взять «смит-и-вессон» триста пятьдесят седьмого калибра с четырехдюймовым дулом, который я сунул в наплечную кобуру. Он был тяжелый, громоздкий и проступал под одеждой, но меня это не обеспокоило. В карман пиджака я сунул ту самую кассету, что прихватил в спальне Вальда. Вооруженный револьвером и частицей правды в виде пленки, я зажег свет на крыльце, запер за собой дверь и пошел к машине.

В девять часов я встретился с Эмбер в роскошном отеле на берегу Лагуны. На ней было белое хлопчатобумажное платье с широким красным поясом и красные лодочки на ногах. Вид у нее был в точности как у жертвенной овцы, роль которой ей и предстояло сыграть.