— Теперь ты знаешь все, что хотел? — спросил Боря Макса. Тот кивнул. — Давай поглядим картину, — он вырвал сумку и открыл ее, а Макс стал водить фонариком по пластиковой обертке. — Все, как говорила Рита.

Макс вытащил картину.

— Тяжелая.

Боря запротестовал:

— Та самая картина.

Макс развернул обертку.

— Это дерево, а не холст. И цвет не тот.

— Она же красная, — сказал Боря.

— Только и всего, что красная, — метнул в его сторону взгляд Макс.

Аркадий подумал, что это было одно из самых удачных творений Полины — полный жизни малиновый оттенок вместо мрачного темно-бордового, да и мазки более плотные.

— Думаю, что подделка, а как по-вашему? — Макс направил луч прямо в глаза Аркадию.

Боря подсечкой сбил Аркадия с ног и, не теряя инерции, ударил ногой в грудь. Аркадий перекатился в темноту. Лежа на боку, он достал из-под ремня наган. Боря оказался проворнее и выстрелил из пистолета в пол, осыпав Аркадия крошками цемента.

Выстрелил и Аркадий. Макс, стоя в темноте, светил фонарем. Теперь он держал белый фосфоресцирующий щит, своим блеском освещавший всю бойню. Вспыхнуло пробитое пулей полотно Полины, и Боря зажмурился, ослепленный пламенем. Когда до него дошло, что случилось, он повернулся к Аркадию и в бешенстве выпустил четыре пули.

Аркадий выстрелил, и Боря опустился на колени, подмяв под себя полы своего пальто. На груди у Бори появилась яркая розетка. Аркадий второй раз выстрелил в то же место. Боря зашатался, поднялся на ноги и прицелился. Глаза его дрожали. Опрокидываясь назад, он, все еще сжимая пистолет, уперся руками в стол, пытаясь остановить бешено вращающийся мир. Голова его поникла, он обмяк и в полный рост грохнулся на пол, словно пытаясь удержать пенальти.

Брошенный на землю холст горел белым пламенем, которое внезапно превратилось во взлетевший до потолка клуб ядовитого дыма. У Макса загорелся рукав. На миг он промелькнул в дверях — человек-факел. Потом выскочил прочь, и в дверях снова стало темно.

Помещение заполнило ядовитое облако. У Аркадия щипало глаза. Пламя растеклось по желобам для стока крови. Грудь саднило, но это не причиняло большого беспокойства. А вот Борин удар по ногам вывихнул колени, и ноги онемели. Он пополз, отыскал пиджак и Борин пистолет — маленький «ТК» без патронов. Дополз до двери, подтянулся, чтобы встать, шатаясь, вышел наружу и оперся о стену, пока ноги вновь не обрели чувствительность.

Снаружи было темно, только из бойни пробивались отблески огня да светились фары машины. Казалось, что поверхность ямы с известью кипела. Правда, это можно было отнести на счет дождя. Не видно было ни Макса, ни следов дыма.