Ямской и Унманн отступили, ожидая, что он упадет. У Аркадия задрожали колени и начали подкашиваться ноги. Он стал вытягивать нож. Казалось, этому острому, с двумя лезвиями, окрашенному кровью ножу не будет конца. Немецкая работа, мелькнуло в голове. Под одежду хлынуло что-то горячее. Он молниеносно взмахнул ножом и всадил его Унманну в живот, в то же место, что у самого. От удара оба свалились в бассейн.

Оба поднялись из воды. Унманн попытался его оттолкнуть, но Аркадий с силой вогнал нож еще глубже и повернул его кверху. Ямской метался возле бассейна, выбирая место для выстрела. Унманн бил Аркадия по голове, а он все теснее прижимал его к себе, отрывая от земли. У Унманна не хватало сил освободиться, и он попытался укусить противника. Аркадий повалился на спину, увлекая Унманна за собой в воду. Немец оказался сверху и схватил Аркадия за горло. Лежа на дне бассейна, он открыл глаза. Лицо Унманна гримасничало, дрожало, двоилось, снова сходилось и переливалось как ртуть, становясь все менее отчетливым. Оно разделилось на несколько лун, а луны раскололись на дрожащие лепестки. Потом Унманна закрыло темное красное пятно, его руки обмякли, и он исчез из виду.

Аркадий выскочил из воды, хватая ртом воздух. Рядом на воде покачивался труп Унманна.

— Ни с места!

Аркадий слышал оклик Ямского, но у него и так не было сил двигаться.

Ямской, целясь в него, стоял на краю бассейна. В пустом парке оглушительно прозвучал выстрел крупного огнестрельного оружия, но Аркадий не увидел ожидаемой вспышки. Он лишь заметил, что с Ямского слетела шляпа и вместо нее на бритой голове возникла корона с неровными зубцами. Прокурор с недоумением стер со лба кровь, но она продолжала течь, хлынула фонтаном. За спиной Ямского с пистолетом в руках стояла Ирина. Она выстрелила еще раз. Голова Ямского дернулась. Аркадий увидел, как отлетело ухо. Она выстрелила в третий раз, на этот раз в грудь. Прокурор зашатался. После четвертого выстрела он упал в воду и пошел ко дну.

Ирина вошла в бассейн, чтобы вытащить Аркадия. Она взваливала его на край бассейна, как вдруг рядом с ними из воды по пояс поднялся Ямской. Уже не видя их, он опрокинулся навзничь с нечеловеческим воплем:

— Осборн!

И снова плавно опустился на дно. А у Аркадия в ушах еще долго отдавался этот безумный крик.

Шатура

Шатура

1

1

Он был трубопроводом. В одни трубки в него вливались кровь и физиологический раствор, через другие вытекали больная кровь и отбросы организма. Каждые несколько часов, когда вместе с сознанием возвращался страх, сестра вводила ему морфий, и он воспарял над кроватью, взирая сверху на этот неприглядный процесс удаления отходов.