Они не проходили американскую таможню. Машина выехала через ворота прямо на скоростную автостраду.

— Мы с вашими людьми обо всем договорились, — сказал Уэсли, удобно устраиваясь на заднем сиденье рядом с Аркадием.

— С моими людьми?

— С КГБ.

— Я не из КГБ.

— КГБ утверждает то же самое. Другого мы и не ожидали.

По сторонам дороги мелькали брошенные машины. Не оставленные недавно, а развалины, словно со времен давно прошедших войн. На одной было написано: «Свободу Пуэрто-Рико». По шоссе мчались машины бесчисленных марок и цветов. Водители тоже были всех цветов кожи. Впереди виднелся все тот же потрясающий городской силуэт, что был виден из самолета.

— О чем же вы договорились с КГБ? — спросил Аркадий.

— Договорились, что операцию будет проводить бюро, если только вы не перебежите на сторону бюро, — ответил Уэсли. — Но поскольку вы можете перебежать только к нам, то будете не в состоянии этого сделать.

— Понятно. А вы, значит, считаете, что поскольку КГБ утверждает, что я не их человек, то я на самом деле работаю на них.

— А что еще им остается говорить?

— Но если бы вы поверили, что я не работаю на КГБ, то все коренным образом изменилось бы?

— Несомненно! Тогда то, что утверждает КГБ, оказалось бы правдой.

— А что они утверждают?

— Они говорят, что вы осуждены за убийство.

— Никакого суда не было.

— Они и не говорили, что был суд. Так вы кого-нибудь убили? — спросил Уэсли.

— Да.

— Вот видите. Иммиграционные законы Соединенных Штатов запрещают въезд преступников. Закон очень строг, и мы вряд ли разрешим остаться, если кто-нибудь явится в бюро и заявит, что он убийца.

Уэсли покачивался в машине в ожидании дальнейших вопросов, но Аркадий молчал. Машина нырнула в туннель, ведущий на Манхэттен. В зеленоватом свете туннеля из грязных стеклянных будок полицейские следили за движением. Машина выехала на другую сторону. Улицы оказались уже, чем ожидал Аркадий, и были так далеко внизу по сравнению с ярко освещенным силуэтом, что, казалось, они находились под водой. Тускло светились уличные фонари.