Они не проходили американскую таможню. Машина выехала через ворота прямо на скоростную автостраду.
— Мы с вашими людьми обо всем договорились, — сказал Уэсли, удобно устраиваясь на заднем сиденье рядом с Аркадием.
— С моими людьми?
— С КГБ.
— Я не из КГБ.
— КГБ утверждает то же самое. Другого мы и не ожидали.
По сторонам дороги мелькали брошенные машины. Не оставленные недавно, а развалины, словно со времен давно прошедших войн. На одной было написано: «Свободу Пуэрто-Рико». По шоссе мчались машины бесчисленных марок и цветов. Водители тоже были всех цветов кожи. Впереди виднелся все тот же потрясающий городской силуэт, что был виден из самолета.
— О чем же вы договорились с КГБ? — спросил Аркадий.
— Договорились, что операцию будет проводить бюро, если только вы не перебежите на сторону бюро, — ответил Уэсли. — Но поскольку вы можете перебежать только к нам, то будете не в состоянии этого сделать.
— Понятно. А вы, значит, считаете, что поскольку КГБ утверждает, что я не их человек, то я на самом деле работаю на них.
— А что еще им остается говорить?
— Но если бы вы поверили, что я не работаю на КГБ, то все коренным образом изменилось бы?
— Несомненно! Тогда то, что утверждает КГБ, оказалось бы правдой.
— А что они утверждают?
— Они говорят, что вы осуждены за убийство.
— Никакого суда не было.
— Они и не говорили, что был суд. Так вы кого-нибудь убили? — спросил Уэсли.
— Да.
— Вот видите. Иммиграционные законы Соединенных Штатов запрещают въезд преступников. Закон очень строг, и мы вряд ли разрешим остаться, если кто-нибудь явится в бюро и заявит, что он убийца.
Уэсли покачивался в машине в ожидании дальнейших вопросов, но Аркадий молчал. Машина нырнула в туннель, ведущий на Манхэттен. В зеленоватом свете туннеля из грязных стеклянных будок полицейские следили за движением. Машина выехала на другую сторону. Улицы оказались уже, чем ожидал Аркадий, и были так далеко внизу по сравнению с ярко освещенным силуэтом, что, казалось, они находились под водой. Тускло светились уличные фонари.