Двадцать шесть

Двадцать шесть

Странахэн добрался до Бока в старой «кордобе», которую выкупил со штрафной стоянки за три сотни баксов. Он оставил машину возле универсама в паре кварталов от церкви, чтобы никто не видел, как они с братом Джои вместе из нее выходят. Странахэн собирался надеть коричневый, как мех выхухоли, шиньон, который Джои купила ему в «Галерее», но передумал. Он хотел, чтобы Чаз Перроне сразу же узнал своего знакомца по прогулке в каяке. Пускай Чаз переполошится.

Католическое фолк-гитарное трио называлось «Акт покаяния». Когда Странахэн вошел в церковь Святого Конана, они играли «Михаил, правь к берегу», и Странахэн заподозрил, что рано или поздно затянут «Кумбайя»[64]. Церковь на три четверти заполнили друзья и соседи Джои, в основном женщины. Многие были на свадьбе Джои, некоторые, возможно, даже понимали, что она выходит замуж за безнадежное ничтожество. Но, конечно, ни словом ей об этом не обмолвились, да она бы их и не послушала.

Роза сидела на передней скамье, блистательно распутная. Она надела узкий вязаный топ, короткую черную юбку, чулки в сеточку и туфли на шпильках. Она явно освежила в парикмахерской ослепительный цвет волос, ожерелье из оникса выгодно оттеняло длинную бледную шею, губы – цвета огненного коралла. По сравнению с ней остальные члены кружка книголюбов выглядели синими чулками. Ближе к последним рядам сидел бледнокожий мужчина среднего телосложения в темно-сером костюме, лоснившемся от долгой носки. У него на лбу было написано: «коп». Странахэн решил, что это Карл Ролвааг, и выбрал себе место рядов через десять от него по другую сторону прохода.

«Кумбайя» и впрямь началась и пошла по кругу. Чаза Перроне по-прежнему не видать. Странахэн забеспокоился. Брат Джои изменил плащу гуртовщика с синей тройкой в тонкую полоску. Он даже предпринял отважную попытку усмирить свою бороду и буйную гриву, но все равно походил на преступного байкера, которого адвокат нарядил для слушания дела о взятии на поруки. На алтаре стоял покрытый бархатом стол, куда Корбетт Уилер поместил фотографию сестры в рамке десять на восемь: Джои сидела, скрестив ноги, на траве под пальмой. Ее волосы растрепал ветер, а смеющееся.лицо подставлено солнцу. Присутствующие были бы сильно поражены, узнав, что брат Джои сделал этот снимок меньше суток назад на частном острове в заливе Бискейн, что Джои хихикала, глядя, как преждевременно удалившийся от дел мужчина средних лет оголяет зад, и что мускулистый обладатель этого самого зада сейчас находится среди них, в церкви Святого Конана, и нетерпеливо ждет возможности изложить Чазу распоряжения шантажиста.