– Ты с ней поосторожнее болтай, ясно?

Пухл, икнув, сунул бумажный пакет ему в лицо.

– Выкинь это дерьмо! – взорвался Бод. – И слушай сюда: девка хороша, но всему свое время и место. Сейчас мы сражаемся за сердце и душу Америки!

Пухл зашипел, будто спустившая покрышка.

– Хилтон-Хед [40], – эйфорически проскрежетал он.

– Что?

– Хочу купить нам с Эмбер кооперативный домик в Хилтон-Хед. Это ж тоже остров, а наш по сравнению с ним – полный отстой.

– Ты серьезно?

Но потом, когда Пухл отключился, Бод Геззер поймал себя на том, что его греет фантазия напарника. Прогуливаться по солнечному каролинскому пляжу с полуобнаженной девочкой «Ухарей» под руку – намного привлекательнее, чем делить холодный бетонный дот с толпой волосатых белых мужиков в Айдахо.

Бод поневоле размышлял, как относилась бы к нему Эмбер, узнай она, что он тоже вот-вот станет большой шишкой.

Когда Джолейн проснулась, Том Кроум созерцал дробовик у себя на коленях. Лишь тогда она поняла, что крики ей не приснились.

– Что ты там видишь? – тихо спросила она. – Милый, не забывай о предохранителе.

– Он на предохранителе. – Кроум покосился на ствол, чего-то выжидая. – Слышала выстрелы?

– Сколько?

– Пять или шесть. Как из автомата.

Джолейн подумала – а вдруг гопники застрелили официантку? Или может, они уложили друг друга, сражаясь за официантку.

Если, конечно, не официантка порешила их всех. Только не это, пока я не верну свой билет, подумала Джолейн.