– Стопудово как из вены.

– Пищевой краситель, – призналась Триш. Она положила перед Кроумом два куска кофейного пирога с грецким орехом и корицей. – У нас на правильный подбор смеси целый день ушел или вроде того, – добавила она, – но мы справились. Больше ни у кого во Флориде нет такой, чтобы плакала кровью. Душистой кровью! Вам масло или маргарин?

– Лучше масло.

Деменсио сказал, что скоро прибудет первый утренний автобус с христианскими паломниками.

– Из Южной Калифорнии – ну, знаете, адский огонь и сера, чертовски трудная толпа, – задумчиво размышлял он. – Если уж они на это западут, мы тогда окончательно поймем, что все в порядке.

– Все просто замечательно, – преданно отозвалась Триш.

Пока Кроум намазывал маслом кофейный пирог, Деменсио спросил:

– Газеты видели? Там пишут, что вы покойник. Сгорели в доме.

– Вот и мне то же самое говорили. Для меня это новость.

– Так чего там такое стряслось-то? Как такая ерунда могла приключиться? – подозрительно спросил Деменсио.

– Погиб другой человек. Ошиблись при опознании.

Триш была заинтригована:

– Прямо как в кино!

– Угу, – кивнул Кроум, быстро жуя.

Деменсио скептически отметил синяк на щеке Кроума – последний мирской след Бодеана Геззера. Триш предположила, что болеть должно зверски.

– Упал с лодки. Ничего серьезного, – сказал Кроум, вставая. – Спасибо за завтрак. Мне, пожалуй, пора бежать – Джолейн ждет своих черепах.

– Пересчитать их не хотите?

Разумеется, Кроум уже это сделал.