– Глотай.

Чжао побледнел и начал трясущимися руками запихивать пластинки в рот.

– Быстрее, – забарабанила пальцами по сандаловому подлокотнику Цыси. – Ты виновен, а виновные должны быть наказаны.

Но умереть быстрее не получалось. Острые золотые края изрезали сановнику весь рот, у него уже начались боли в израненном желудке, а он не только не умер, но даже не потерял сознания.

Цыси занервничала.

– Принесите ему иностранное снадобье.

Ли Ляньин глянул в сторону подчиненных, и евнухи мигом принесли белый иноземный порошок. Чжао высыпал порошок себе в рот, запил водой из протянутого евнухом стакана, покачнулся, но на коленях устоял.

– Ладно… подождем, – смирилась Цыси.

Но прошло четверть часа, половина часа, три четверти часа… а сановник все еще держался.

– Соизволит ли Старая Будда выслушать предложение своего недостойного глупого раба? – приподняв голову от пола, повернулся к Ли Ляньину старый служитель Министерства наказаний.

Ли Ляньин продублировал вопрос, и Цыси заинтересовалась:

– Пусть говорит.

– Есть один испытанный способ, – деловито предложил служитель. – Следует размочить в рисовой водке бумагу из коры тутового дерева и заткнуть ему рот и ноздри.

Чжао благодарно посмотрел на своего спасителя. Он знал, что виновный должен быть наказан, но – Великое Небо! – насколько же лучше, когда это делается быстро.

* * *

В тот же день, когда завернутая в кусок старого шелка отливка оказалась у сердца Курбана, в Пекин прибыл назначенный два месяца назад главнокомандующим объединенными силами союзников в Китае фельдмаршал Альфред Вальдерзее.

Его прибытия союзники ждали с любопытством: опубликованная в прессе напутственная речь кайзера Германии Вильгельма II запомнилась всем.

«Как некогда гунны под водительством Аттилы стяжали себе незабываемую в истории репутацию, – сказал Вильгельм отплывающим в Поднебесную войскам, – также пусть и Китаю станет известна Германия! Чтобы ни один китаец впредь не смел искоса взглянуть на немца».

Поскольку фельдмаршал изрядно подзадержался в пути, брать Пекин и громить основные силы китайской армии союзникам пришлось без него, но и для настоящих воинов работа тоже нашлась.

«Что здесь происходит, дорогая мама, описать невозможно, – прочитали депутаты рейхстага письмо немецкого солдата, – настолько безумны происходящие убийства и резня. Китайцы находятся совершенно вне закона, в плен их не берут, для того чтобы сохранить патроны, их не расстреливают, а закалывают штыками по воскресеньям после обеда, вероятно, чтобы полностью соблюсти святость воскресенья…»