– Извините, – обронил я.

Это была Мэри Уидгер.

– Ничего страшного, – ответила она.

Я отпрянул и продолжил путь. По дороге вспомнил: в этом городе размещались штаб-квартиры нескольких наших клиентов – мы рекламировали их упаковочную тару. Наверное, Мэри приехала на встречу с заказчиками. Я украдкой выглянул из-за угла. Мэри все еще топталась на месте.

Неужели она меня узнала?

Вряд ли: я так и не сбрил бороду. Но сердце у меня екнуло.

Тяжело выдыхая горячий пар, я постоял несколько минут за углом и снова выглянул.

Мэри Уидгер ушла.

Сошедший с рельсов. 50

Сошедший с рельсов. 50

Алексу исполнилось два годика.

Он говорил без умолку, кувыркался на диване в гостиной и каждый день чем-нибудь нас удивлял, восхищал и умилял.

Ким снова пошла работать секретарем.

Джеми тоже неплохо держалась: боролась с недугом, прилично успевала в школе и стала общительнее – завела двух подружек, которые жили на нашей улице. Они ночевали друг у друга, устраивали вечеринки с пиццей и ходили вместе в кино.

А что же мистер Уи? Он преподавал английский в седьмом классе на примере «Сепаратного мира»[60] и нескольких вещичек Марка Твена.

Крылатое твеновское высказывание стало для меня вполне актуальным.

«Слухи о моей смерти сильно преувеличены».

Джеми была не единственной в нашей семье, кто обзавелся дружеским кружком. Продержавшись особняком добрую часть года, я наконец начал принимать приглашения коллег. Мы постепенно сблизились с людьми. Ходили на обеды. В кино. Ездили на пикники.

Прошлая жизнь стала меркнуть. Не потому, что миновало много времени. А потому, что нынешняя жизнь казалась нам лучше. В том отношении, которое теперь было для меня важнее всего. Да, в прошлом я заколачивал больше. По типично американским понятиям, я деградировал – лишился престижной работы, приличного дохода, большого дома. Но теперь я измерял успех иначе. Не только в денежных знаках. Наградой мне служили достижения учеников. Я с радостью отмечал: к концу года исправлялись и приобретали интерес к литературе те самые ребята, что приходили ко мне в сентябре совершенными оболтусами. Ну просто праздник души. И никаких разгневанных, настырных клиентов, ежедневно норовящих снять с меня голову.

А семейная жизнь? Она продолжала удивлять меня в большом и малом.