В Тодай я приехала чуть позже девяти. Поднялась метель, на припаркованных машинах и верхушках фонарей лежал снег.
Я попросила водителя остановиться. Подняла воротник пальто, вышла, посмотрела на здание. Четыре месяца назад я впервые пришла сюда. Четыре месяца, а теперь я знаю так много. Знаю все, весь мир.
Вскоре невдалеке от себя заметила темную фигуру, маленькую, словно ребенок. Фигура стояла неподвижно, метель делала ее похожей на колеблющийся призрак. Я присмотрелась. Ши Чонгминг. Казалось, мои мысли вызвали его, как по волшебству, но сделали это не в полную силу, поэтому вместо настоящего человека из плоти и крови я сотворила только его призрак.
— Ши Чонгминг, — прошептала я.
Он повернулся, увидел меня и улыбнулся. Медленно подошел, материализовался. На нем было пальто, на голове все та же пластмассовая рыбачья каска.
— Я вас ждал, — сказал он. Его кожа была тонкой, как рисовая бумага, на лице и шее проступали пигментные пятна величиной с монету. Пальто доверху застегнуто.
— Как вы узнали, что я приду?
Он поднял руку, чтобы я замолчала.
— Не знаю. А теперь пойдем согреемся. Не следует долго стоять под снегом.
Я поднялась за ним по ступеням. В здании было тепло, и с нашей одежды на пол закапал подтаявший снег. Он закрыл дверь кабинета, поставил стаканы и захлопотал. Включил чайник, разлил по стаканам чай.
— Ваши глаза, — сказал он, когда я поставила сумку и села на пол, инстинктивно приняв позу
— Я… я жива. — Зубы у меня по-прежнему стучали. Я наклонила лицо над сладким паром. Запах попкорна у рисового чая. Запах Японии. Через несколько минут дрожь унялась, я посмотрела на Ши Чонгминга и сказала: — Я выяснила.
Ши Чонгминг помолчал, ложка застыла над чайником.
— Пожалуйста, повторите еще раз.
— Я выяснила. Знаю.
Он уронил ложку в чайник. Снял очки.