— Да, — признал Сандерс.

— И они с Гарвином подставили тебя?

— Да.

— Тогда зачем ты рассказывал мне о цветке, а?

Сандерс нахмурился, не сразу поняв, что имеет в виду Дорфман. Старик говорил так бессвязно и так любил быть…

— О цветке, — раздраженно повторил профессор, стуча костяшками пальцев по подлокотнику кресла-каталки. — О цветке, нарисованном на дверном стекле твоей квартиры. Мы с тобой как-то говорили об этом. Или теперь будешь утверждать, что забыл?

А ведь Сандерс и в самом деле не мог вспомнить, что было связано с этим цветком — до этого момента. Ho теперь он вдруг все вспомнил. Наваждение, которое преследовало его последние дни.

— Вы правы, я забыл.

— Ты забыл! — с иронией повторил Дорфман. — И ты думаешь, я в это поверю?

— Макс, но я и в самом деле…

Профессор фыркнул.

— Ты невозможен. Вот уж ни за что бы не поверил, что ты сможешь заливать так откровенно. Ничего ты не забыл, Томас. Ты просто предпочитаешь не смотреть лицо фактам.

— Каким фактам?

Перед мысленным взором Сандерса всплыло изображение цветка — такое ярко-оранжевое, пурпурное и желтое; цветок на двери в квартиру… В начале недели это воспоминание назойливо преследовало его, а сегодня вернулось…

— Не терплю я этих шарад, — пожаловался Дорфман. — Все ты, конечно, помнишь. Ты просто предпочитаешь не думать об этом.

Сбитый с толку Сандерс покачал головой.

— Слушай, Томас, ты рассказывал мне это лет десять назад, — настаивал профессор, помахивая рукой в воздухе. — Ты мне исповедовался. Рыдал, так сказать, в жилетку. Очень ты тогда был растерян, на то время приходились самые важные события твоей жизни. Значит, забыл, говоришь? — Старик недоверчиво покачал головой. — Ты рассказывал мне, как часто приходилось гонять с Гарвином в Японию и Корею. А по возвращении она всегда ожидала тебя в квартире в каком-нибудь эротичном наряде и в эротичной позе. И порой, подходя к входной двери, ты сразу видел ее сквозь нарисованный на стекле цветок. Или я не прав?

Он был не прав.

Воспоминание обрушилось на Сандерса внезапно, как телевизионное изображение. Он видел все так отчетливо, будто это происходило пять минут назад: ступеньки лестницы, ведущие к его квартире на втором этаже, и звуки, которые он услышал, еще не взявшись за ручку двери. Звуки, происхождение которых он даже не сразу понял, и, только когда он остановился на площадке и взглянул сквозь разрисованное стекло, он увидел…

— Я вернулся домой на один день раньше, — медленно сказал он.