Изображение исчезло, по экрану побежали черно-белые полосы, затем он потемнел.

— Просто и ясно, — прокомментировала Фернандес. Сандерс кивнул.

— Мередит и в голову не пришло, что с дисководами может что-нибудь произойти, — ведь в производстве она ничего не понимает. Ей бы только расходы снизить. Но потом она сразу поняла, что, когда начнут искать виноватого, рано или поздно выйдут на нее. Вот она и решила избавиться от меня, заставив уйти, чтобы было потом на кого свалить.

— И Кан на это пошел?

Сандерс кивнул.

— И они избавились от Джафара?

Сандерс снова кивнул.

— Кан посоветовал Джафару погостить у своей кузины в Джохоре. Он понимал, что, убрав бригадира из города, лишит меня возможности связаться с ним. Но ему не пришло в голову, что Джафар сам позвонит мне. — Он взглянул на часы. — Так, теперь дальше.

— Еще не все?

По экрану побежали цветные полосы, и они увидели симпатичного темнокожего телекомментатора, сидевшего за столом лицом к камере и быстро что-то говорившего на незнакомом языке.

— Что это? — спросила Фернандес.

— Один из декабрьских вечерних выпусков новостей по третьему каналу Куала-Лумпура. — Сандерс поднялся и нажал клавишу на панели видеомагнитофона. Кассета выскочила из приемника.

— И что там показывали?..

В эту минуту вошла Синди, неся десяток стопок ксерокопий, аккуратно скрепленных зажимами. Широко раскрыв глаза, она спросила:

— Что вы собираетесь с этим делать?

— Об этом не беспокойся, — ответил Сандерс.

— Но это отвратительно, Том! Как она могла!..

— Да уж, — согласился Сандерс.

— Все гудит, — сказала секретарша. — Говорят, что слияние сорвано.

— Увидим, — сказал Сандерс.