Прямо под ноги бойцу под позывным «Медведь» с верхней третьей полки выпала совсем маленькая девочка – лет трех. Он успел ее поймать и, как мячик, мягко кинуть обратно в руки матери.

– Миха, сзади!!! – выкрикнул напарник.

Медведь обернулся молниеносно, как не полагалось человеку с его могучей фигурой. Он мог бы так же стремительно присесть-упасть-откатиться, уйти с линии огня нацеленного в него автомата. Ничего в этом особенного для бойца его уровня не было. Уйти – и срезать этого бородатого одним выстрелом. Но сзади были товарищи. Сзади был «мирняк». И пули, предназначенные ему, убьют тех, кого он должен отсюда вывести живыми.

И Медведь остался стоять. Во весь свой огромный рост. Только попытался вскинуть пистолет быстрее, чем тот, бородатый, начнет стрелять. Но на это времени уже не хватило. Автоматная очередь вспорола легкий, чтоб не стеснял движения, бронежилет, и превратила грудную клетку и ее содержимое в кашу.

Боевик, не веря глазам, продолжал шпиговать Медведя свинцом, пока другой спецназовец из-за плеча товарища не всадил ему «маслину» в голову. И только тогда Медведь позволил себе упасть.

Мимоходом по мертвым, скорбя! Спецназ не оказывает помощи своим раненым, пока не закончена операция, пока горят, пылают драгоценные секунды. Как через собственное кровоточащее сердце, Быстров и еще два бойца перескочили через умирающего Медведя, пытаясь прорваться в вагон СВ. Там – цель!

Но навстречу хлестнули автоматные очереди, расщепляя пластиковую обшивку. Одного спецназовца отбросило назад, но бронежилет удержал пулю. С ходу прорваться не удалось. Те, в СВ, успели прийти в себя и организовать отпор. Класть людей в лобовых атаках было не в правилах Быстрова.

– На пол! – заорал он назад. – «Мирняк» на пол! Выбейте всех на хуй из того вагона, и уводите людей в хвост состава! – майор не выбирал выражения. – Со мной двое. Все! Остальные пошли!

А в соседнем вагоне уже бушевала «ресторанная» драка. Вырубленный Назаром боевик отлетел в гущу людей, но вместо того, чтобы разорвать врага на клочки, те шарахнулись от него с испуганными воплями. Бандит попытался подняться, изо рта у него широкой струей хлынула кровь – похоже, от удара ребра у него треснули и порвали легкие.

Первым пришел в себя пацан-десантник. Он замычал что-то нечленораздельное и с подскока боднул в живот второго охранника, а милиционер с перевязанной головой кинулся тому в ноги. Бандит грохнулся на спину, раскроив череп об окованный железом угол дивана.

Воздух загустел, стал плотным и вязким, как отработанное машинное масло. Крики, грязный мат, визг женщин… Из соседнего вагона доносилась стрельба, какие-то взрывы. Все смешалось в истеричной какофонии побоища.