В полдень пятницы Ларри получил сообщение от Мориса Дикермена, главного дактилоскописта и начальника криминалистической лаборатории полиции округа Киндл, с просьбой зайти к нему в кабинет в Макграт-Холле. Прочтя, что написано на полоске бумаги, Ларри скатал ее в шарик величиной с горошину и выбросил. После встречи с Дикерменом будет необходимо связаться с Мюриэл, а он избегал звонить ей уже два дня. Сегодня утром она оставила ему сообщение на автоответчике по поводу последнего ходатайства Артура, поданного в апелляционный суд. Голос ее звучал бодро и жеманно, она явно была рада получить повод поговорить с ним. Ларри тут же стер запись.

В прежние времена он бежал от нее после каждой встречи, так как не хотел говорить себе, что влюблен в нее, что воздух в ее присутствии становится чище, свежее, что ему нужна женщина, идущая с ним нога в ногу. Теперь скрывался, так как не знал, под чем из этого хотел бы подписаться сегодня.

Избегая Мюриэл, Ларри избегал и жены. Он думал, что больше не придется обнюхивать свою одежду перед тем, как положить ее в корзину для белья. Десять лет назад, когда Мюриэл порвала с ним, он был так расстроен и сломлен, что не сумел скрыть этого от Нэнси. Однажды вечером, когда он плюхнулся в кресло, выпив несколько баночек пива, она подошла к нему.

— Опять в подпитии? Позволь мне догадаться. Одна из твоих цыпочек бросила тебя?

Ларри был слишком слаб, чтобы лгать, но она поразилась этой правде.

— Я должна пожалеть тебя?

— Ты спросила, я ответил.

— И мне нужно тебя простить?

Но по доброте душевной простила. Они мирно согласились пойти к адвокату, с которым уже обсуждали полюбовный раздел имущества. Когда Ларри будет в лучшем расположении духа. Полгода спустя они все еще собирались это сделать. Даже по прошествии двух лет Ларри считал, что они оба просто ждали, не подвернется ли что-то лучшее. Однако Нэнси обладала достоинствами, каких не было ни у кого. Она ни за что не хотела покидать его сыновей. И со временем благодарность Ларри за это и за характер, достойный причисления к лику святых, стала почти безграничной. Другие женщины его уже не привлекали — им было далеко до Мюриэл, и, что более важно, он проникся глубоким уважением к Нэнси после того, как она не воспользовалась возможностью послать его к черту. Иногда задумываясь о существующем между ним и женой дружелюбии, он задавался вопросом, не должен ли брак и быть просто таким, спокойным и уважительным. Однако нет. Нет. Нужна мелодия, которая захватывает тебя, одного благозвучия мало.

Этот вывод возвратил его к Мюриэл. «Ничего хорошего из этого не выйдет», — подумал он. Так часто говорила его мать и сейчас сказала бы то же самое. Со среды он проспал в общей сложности от силы два часа. В желудке было такое ощущение, словно по нему прошлись наждачной бумагой, глаза при взгляде в зеркало напоминали кратеры. И даже он сам не видел в них никакого ответа на вопрос, чего же хочет. Подойдя к кабинету Дикермена, Ларри наверняка знал, что его жизнь не удалась.