— Сожалеешь об этом? — спросила она.
— Пока не знаю. Может, и пожалею.
— Не надо.
— Мюриэл, ты сильнее меня.
— Уже нет.
— Какое там, нет. По крайней мере способна постоянно наступать. У меня с тобой это не получится.
— Ларри. Не думаешь ты, что я упустила тебя?
— Сознательно?
— Оставь, Ларри.
— Я серьезно. Ты не позволяешь себе оглядываться на прошлое. До тебя только сейчас доходит.
— Ты о чем?
— Тебе нужно было выйти за меня.
Темные глаза Мюриэл были неподвижны; крылья маленького носа, усеянного крохотными летними веснушками, раздувались. Они неотрывно смотрели друг на друга с расстояния всего в несколько дюймов, пока Ларри не почувствовал, что сила его убежденности начинает брать верх над ней. Он видел, что Мюриэл уже поняла его правоту. Но как было ей возвращаться домой, признав это откровенно? И все же Ларри уловил что-то вроде подтверждения в ее глазах перед тем, как она снова опустила голову ему на грудь.
— Ты был
— И всего-навсего полицейским, — ответил он.
Ему всегда недоставало смелости бросить ей в лицо эту суровую правду. И Мюриэл ни за что бы ее не приняла. Он чувствовал, как она с трудом доходит до истины.
— И всего-навсего полицейским, — сказала она наконец.
Ларри толком не видел Мюриэл, но, касаясь рукой ее кожи, ощущал взволнованно бьющийся пульс. Она была хрупкой, щуплой, маленькой, и он, широкий, рослый, окружал ее со всех сторон. Лежа на светлом ковре, Ларри долго покачивал ее, словно они находились на судне, бросаемом из стороны в сторону по волнам бурного моря жизни.