Ларри стал обдумывать альтернативы. С согласия Артура они вернули камею дочерям Луизы, поэтому было невозможно обнаружить на ней отпечатки пальцев Шланга, доказать, что она побывала у него в руках.

— А если я признаюсь, что лгал раньше? — спросил он.

— Ларри, это значит опорочить честь мундира. Тебя уволят к чертовой матери. И придется распрощаться с перспективой пенсии. Но ты все равно не получишь цепь улик, доказывающую, что камея была в кармане у Гэндолфа, разве что укравший ее полицейский выступит с признанием, а этого не случится, он тоже хочет получать пенсию. Мы наверняка потерпим поражение.

— Почему?

— Ты признаешься, что лгал с целью добиться обвинительного приговора, так ведь?

— Обвинительного приговора убийце трех людей.

— Тогда кто сможет поручиться, что ты не лжешь снова? Ты единственный свидетель многого, что произошло в участке между Ромми и тобой в октябре девяносто первого года. Теперь Артур скажет, что Гэндолфа принудили к признанию тем или иным способом. А отрицать это сможет только лжесвидетель-полицейский.

— Мы утрачиваем признание?

— Скорее всего. И камею как улику. И губим тебя. Хуже всего будет, Ларри, если мы признаемся, что ты солгал относительно камеи, и кто-нибудь выяснит, что ты уничтожил заключение Дикермена. Прокуратура США, возможно, привлечет тебя к суду за препятствование отправлению правосудия.

— Федералы?

— Ларри, мы в федеральном суде.

— Черт.

Там обвиняли полицейских из спортивного интереса, это являлось частью нескончаемого конфликта между охранительными органами штата и федеральными.

— Ларри, нам нельзя снова вести это дело.

Старчек ненавидел весь этот закон — и Мюриэл, когда она становилась его глашатаем. Обхватив руками колени, он спросил, нельзя ли пойти с Гэндолфом на сделку о длительном тюремном заключении?

— Это наилучший выход, — ответила она. — Но как там ты назвал Артура? Кроликом-крестоносцем? Крестоносец считает, что его клиент невиновен. Он может настоять на своем и потребовать суда.

— Что тогда будет?

Мюриэл не ответила. Ларри, внезапно встав на колени, схватил ее за руку.

— Мюриэл, я не хочу слышать о незаслуженно отбытом сроке или о чем-то таком. Не хочу встречаться с этим обормотом на улице. Лучше рискну в суде лишиться пенсии, получить обвинение в препятствовании, в чем угодно. Прошу тебя, Мюриэл. Обещай, что поведешь это дело.

— Ларри.