Горячее колкое молчание пало на сцену. Лицо преподобного Чарльза Уиба исказилось от ужаса. Его рот так и остался открытым, а блестящие коронки во рту сильно щелкнули, но никаких прочувствованных одухотворенных слов он произнести не мог.

Слепой великан с мясистым лицом начал плакать.

– Благодарю тебя, Господь. Благодарю тебя, брат Уиб. Благодарю за все.

Посте этого Скинк повернулся лицом к камере один. И мигнул.

Когда он мигнул, янтарный совиный глаз выпал из пустой глазницы и запрыгал по сцене с сильным грохотом. Это слышали все, даже те, кто был в задних рядах.

– О, я снова могу видеть, брат Уиб, – кричал человек, который недавно был слепым. – Приди, позволь мне обнять тебя, как Господь обнял меня!

Своими обезьяньими руками Скинк дотянулся до миникамеры и ткнулся в нее лицом.

– Выжми мой лимон, детка! – стонал он, прижимаясь губами к линзе.

Тринадцать женщин в толпе рухнули на пол со своих складных стульев, они были в обмороке.

На этот раз их обморок был подлинным.

– Хочешь пива? – спросила Лэни.

– Нет, – ответил Деннис Голт.

– А Перье? – Лэни порылась в холодильнике.

– Потише, – ответил ее брат. Он закидывал удочку в то место, где был завал сучьев – это продолжалось уже долго, но рыба не клевала. Он испробовал все приспособления из своего ящика со снастями плюс еще несколько экспериментальных гибридов, но из чистого упрямства вернулся к «двойной наживке». Это была секретная приманка Дики Локхарта, и все об этом знали, поэтому Деннис Голт умирал от желания выиграть на турнире, использовав ее. Похвалиться этим. Всех в этом убедить. Втолковать им. Показать этим тупым ублюдкам, что их король действительно мертв.

Голт знал, что находится на том самом месте, потому что звуковой измеритель глубины представлял ему детальную топографию дна канала. Куча валежника пересекала канал поперек, как лохматая черная спица. Она выделялась на плоскости, не имевшей других особенностей. Под ней горел красный огонек в форме эллипса.

Это была рыба.

По размерам огонька, Деннис Гол мог определить и размеры рыбы – она была очень велика.

Она оставалась на месте, но медленно двигалась между бахромой затонувших корзин для перевозки фруктов. И Голт соответственно следом направлял свои броски.

– Почему эта чертова рыба не клюет? – спросила Лэни.

– Не знаю, – ответил Голт. – Но хочу, чтобы ты помолчала.