Тут из радиостанции послышался голос Журнала «Театр»:

– Так что же получается?.. Что едва ли не каждый район в Москве – хамский?!. Но Томмазо Кампанелла испытывает тоску только в Лефортово!.. И, в таком случае, разве дело в одной лишь крестьянской составляющей?.. Не-ет, дело совсем не только в ней одной… Но удивительно, но ужасно – насколько все это хамство порождает невероятные эмоции, странные эмоции, губительные для человеческого организма эмоции…

– Ах вот как!.. Получается, вчерашние крестьяне – это хамы, как вы, Журнал «Театр» совершенно оскорбительно изволили выразиться по отношению к точно таким же, как и вы, людям, а вы сами и ваш Томмазо Кампанелла – это представители некоего высшего сословия?! Вот умора!.. Это Томмазо Кампанелла-то?!.. Да какой же он представитель высшего сословия или класса (назовите как хотите), коли он сам на фабричке работает и водку пьет, и даже, между прочим, я не знаю, знаете вы или нет, но я-то знаю точно – он прогуливает в данное время свою работу и все это, такие прогулы, будут иметь для него самые решительные последствия, может быть, даже большие, чем вы себе можете представить!.. Его начальство на фабрике, без всякого сомнения, не потерпит таких прогулов!.. Последствия будут! И самые пререшительные!.. А уж вы-то…

Дальше раздался сплошной треск и бесконечные помехи на какое-то время совсем поглотили голоса участников самого необыкновенного в мире самодеятельного театра. А когда помехи наконец поутихли, из радиостанции опять донесся голос Журнала «Театр» (впрочем, никто из гостей шашлычной, сидевших поблизости от хориновца, обладателя радиостанции, конечно же, не мог знать, чей это голос):

– Сейчас вашему вниманию мы представим частушку в исполнении самодеятельных артистов «Хорина». Что ни говори, а «Хорин» с самого-то начала был хором. И неплохим!.. Были даже выступления за границей, так что петь участники «Хорина», конечно же, умеют, пока еще не разучились!.. Ну да ладно!.. К делу!.. Итак, частушка… Вот она… Аккомпанирует наш новичок – женщина-шут…

В этот момент тоном заправского конферансье некто, судя по голосу – маленький мальчик, наверняка, участник детской группы «Хорина», звонко и отчетливо произнес:

– Частушка крестьянская!.. Слова народные! Поют те, кто отправляется в город на заработки!.. В деревне есть нечего!.. Голод грядет вот-вот!..

Грянули бодрые звуки гармошки – аккомпанемента, а потом заливистый голос, то ли женский, то ли детский, пропел:

Тихо, но диковато продолжала подвизгивать гармошка…

– Часы-ходики бьют в крестьянском доме полночь!.. Надвигается новый неурожайный год!.. Возможны в будущем голод, смерть, ужас… – вновь громко объявил маленький конферансье. – Для крестьян время собираться в город. Там, в Лефортово, есть фабрика, на которой уже некоторое время трудятся их односельчане!..