Вдруг Таборскому что-то померещилось в лице старухи, словно какая-то тень, какое-то неуловимое движение пробежало по нему, словно задрожали веки.

– Эй-эй! Эй! Близко не наклоняйтесь!.. – прокричал ему священник. Он был уже близко. Он бежал по церковным пределам, путаясь в рясе, скользя ботинками по мрамору. Лицо его было ужасно озабоченным и серьезным.

Таборский словно очнулся и вновь отпрянул от гроба, шагнул назад.

– Что вы за дур-р-рак! – проговорил Таборский громко, отвечая священнику. Голосу его звонко откликнулось эхо, раздавшееся под сводами малюсенькой, почти миниатюрной, но темноватенькой и уютной церковки. – Это же труп! А трупы не кусаются.

Он сказал это очень бодро, резко, по-офицерски, по-гусарски, по-молодому развернулся на каблуках и пошел прочь к выходу…

– Стойте! Мне только что позвонил Лассаль! – прокричал ему вслед священник. – Я должен задержать вас!

– Вот это труп!.. Вот это настоящий стоик!.. Вот это позиция! Готова начать все сначала: родить новых детей, которые ее не бросят, поставить талантливые спектакли вместо посредственных, – громко проговорил Таборский. – Нам, трупам, нельзя сдаваться! Мы, трупы, еще многое сможем в жизни! Честное слово, свежеет на душе.

Он неожиданно остановился, крутанулся на каблуках вновь, зашагал обратно. Священник, опустив руки, стоял посредине храма.

– Знаете, я хотел вас спросить… Сколько стоит отпевание в церкви? – поинтересовался Таборский.

– Отпевание в церкви? – испуганно и обалдело переспросил священник.

– Да, отпевание в церкви, – решительно повторил Таборский.

– Кого вы бы хотели отпеть? Живых я отпевать не буду, – глаза священника расширились от страха.

– Да, я хочу, чтобы вы отпели меня… Ерунда! Я шучу. Я бы хотел заплатить за отпевание вон той старухи.

– Это ваша родственница? – робея перед Таборским, который действительно выглядел весьма грозно, спросил священник.

– Да, она меня вырастила. Так сложилось… У нее есть еще родственники. Я бы хотел помочь им, взять на себя расходы. Но тайно… Вы знаете, я бы хотел посоветоваться с вами, – Таборский потер виски. Казалось, ему стоит большого труда сосредоточиться на том, что он говорит, в то время как мысли его возвращаются к какому-то иному предмету, не связанному с темой происходящего в эту минуту разговора.

– Пожалуйста… – засуетился священник, жестом приглашая Таборского куда-то в глубь церкви. – Я могу вам дать любой совет. Главное, чтобы он вам пригодился. Сейчас мы пойдем ко мне в комнатку и там, дорогой мой, вам станет легче. Вы слишком потрясены. Хотя в такой ситуации слово «слишком» неуместно. А за отпевание Юнниковой заплатит Лассаль. Это уже решено. Так что тайно ничего сделать не удастся.