— Попробуешь, малышка…

—И баб моих не трожь! — Лютик повысил обороты. — А тебе сказано — убери от девки грабли! — бешено посмотрел он на Валентина.

— А то что? — заинтересовался тот.

Зойка тщетно пыталась усадить своего мужика.

— Люблю я тебя, — вздохнул Берия. — И жалею… Я вообще люблю простой народ ручного труда. Что касается якобы твоих баб… Зою Федоровну, друг дорогой, тоже очень я уважаю, люблю и жалею.

Лютик выпил еще. Один. Ни с кем не чокаясь и никому не предлагая.

— Да это она тебя жалеет! Ты глянуть на нее боишься! Куда тебе — бабу такую? Она ж тебя разорвет… Коли я не разорву…

Берия был просто в восторге:

— Да что вы говорите, подержите мой арбуз!

Глаза Лютика почернели.

— Завалю и в землю зарою!!! Зудец тебе, Лаврентий! — наклонившись вперед, он взял Берию за воротник, вытащил из-за стола и потянул на себя. Загремела посуда.

— Ну, так… — сказал Валентин, отрываясь от Марины. Он вскочил и толкнул Лютика. Гигант улетел на ту половину сарая, где была мастерская, свалив попутно все, что смог зацепить своим телом. Берия осел на пол, как мешок.

И тут в Зойке пробудилась волчица. Она тоже вскочила — со звериным рыком, — схватила нетвердой рукой горящую керосиновую лампу и замахнулась на Валентина. Ее шатало и кидало — с довольно большой амплитудой. Замах был вялым. Впрочем, и Валентина уносило прямо на глазах: сконцентрировавшись, он перехватил руку с лампой, и два бойца застыли в шатком равновесии.

Берия взобрался на стул и грянул:

— За очищающий огонь! За молнию зла!

Он успел налить себе и выпить.

Марина, пока про нее забыли, пыталась отодвинуть от себя стол или хотя бы просто сдвинуть его с места. Ничего не получалось.

— Не сметь, — погрозил ей Берия пальцем. — От меня не уйдешь… Будешь моей…

…Ее крутило все сильней. Надпочечники вбрасывали в кровь убойные дозы адреналина и норадреналина, помогая мозгу удержать реальность, а в результате рождались глюки… Картинки шли наплывами. На дощатом столе в грязном сарае Илья с Викушей занимались любовью — их искаженные сладострастием лица плясали прямо перед Мариной. Викуша орала, как недорезанная свинья… Александр яростно дрался с полковником Лебедевым за право заменить Илью. Полковник бросил Александра через голову, тот врезался в обогреватель; вспышка — и нет соперника… Вот полковник перекусывает Илье горло — садовым секатором. Хлещет кровь, тело валится под стол, Викуша хохочет… Вот из обогревателя, прямо их раскаленных спиралей, вылезает Александр — голый, багрово-красный, с копытами вместо ступней. Он обливает полковника самогоном из бутыли и поджигает… В дверь сарая, никем не замеченный, давно уже проник Федор Сергеевич. Пока мужчины разбираются друг с другом, он подкрадывается к столу и принимается серпом отпиливать Викуше голову; она извивается и визжит, а над ними, расправив кожистые крылья, парит багрово-красный Александр и смеется, смеется… Из глубины сарая, как зомби, надвигается Лютик с топором…