Каденбах изучил чертеж, пришпиленный к переборке над головой командира.

— Точно, сэр. Только высота мачты сто шестьдесят.

— Сто шестьдесят… — Уильямс чуть повернул верньер дальномера. — Приготовиться к первой обсервации… Пеленг!

Каденбах нашел место, где перекрестье нитей на стволе перископа совмещалось с кругом определения пеленга на крышке.

— Ноль-семь-ноль.

Хассе двинул рычаг на КУТ.

Уильямс настраивал дальномер, пока расколотое изображение танкера не стало цельным.

— Дальность!

— Семь тысяч семьсот семьдесят.

Хассе тронул другой рычаг. Каденбах тоже повозился с приборами.

— Угол уклонения носа справа — пятнадцать.

Плохо. Пятнадцать градусов — более чем неудобная позиция для стрельбы. Идеальный угол — девяносто.

— Опустить перископ!

Труба поползла вниз.

— Курс ноль-четыре-ноль, — приказал Уильямс и повернулся к Ромеро. — Мы наделали шуму. Что там эсминец у входа?

Гидроакустик настроил прибор, прислушался.

— Слышны только вспомогательный двигатель и шипенье пара. Ни валы, ни винты не работают.

— И то хорошо. Но мы слишком отклонились к востоку от курса «Нафузы», да и угол совсем не годится. Я думал, они подойдут по курсу ноль-восемь-ноль. Придется взять западнее. Сторджис, малый ход, курс два-семь-ноль.

Сторджис повторил команды и быстро переложил руль на заданный угол. Шум электромоторов стал отчетливее.

— Курс два-семь-ноль, скорость шесть.