— Так. На вас обоих я подаю рапорт командиру корабля, и он отдаст вас под трибунал! — отрывисто бросил Такии.

— Нет, господин лейтенант, — произнес молодой летчик. — Я все видел: вы бомбили ферму.

— А я полетел за вами следом, — с горечью сказал другой.

— Что это — заговор? Бунт? — побагровел от ярости Сайки.

В эту минуту ожил динамик судовой трансляции:

— Командирам авиагрупп немедленно прибыть во флагманскую рубку.

Сайки пулей вылетел на палубу, но Такии, Брент и еще трое летчиков отправились следом.

У входа Сайки попытался оттеснить их, но адмирал Фудзита велел впустить Такии и Брента. Остальные замерли у дверей.

Рубка была полна. Подполковники Окума и Мацухара, еще не снявшие летных комбинезонов, с закопченными и выпачканными маслом лицами — лишь вокруг глаз виднелись светлые круги от защитных очков — в полуизнеможении сидели рядом с адмиралом Алленом и полковником Бернштейном. Щеки Мацухары были изрезаны мелкими осколками, а комбинезон в нескольких местах пробит пулями. Остальные офицеры штаба расположились вокруг стола в выжидательных позах. При виде Сайки Окума резко выпрямился на стуле.

Адмирал Фудзита подошел к большой карте Тихого океана:

— По данным разведки, и «Эль-Хамра», и «Мабрук» затонули, эсминцы сопровождения повреждены и ушли курсом на Владивосток. Аэродром выведен из строя — замечено лишь несколько уцелевших истребителей и ни одного бомбардировщика. — По рубке пронесся общий вздох облегчения. — Радио Пхеньяна передало сообщение о «наглом нападении японских воздушных пиратов на международный спортивный аэроклуб, повлекшем за собой значительные разрушения его самого и соседних с ним ферм». — Взглядом он нашел Сайки. — Сообщают, что их крупнейший и образцовый сельскохозяйственный кооператив вместе со всем оборудованием полностью разрушен. Аэроклуб закрыт, «иностранным спортсменам» предложено покинуть страну.

Сайки явно решил, что гроза миновала, но еще не успели стихнуть ликующие крики офицеров, как со своего места поднялся подполковник Окума.

— Лейтенант Сайки сбросил бомбы на ферму, потому что испугался зенитного огня.

— Верно! — вскочил Такии, и Брент встал рядом с ним.

— Я бомбил самый крупный ангар — объект, представляющий наибольшую угрозу, — начал оправдываться Сайки.

— Это ложь! — сказал Брент.

— Ложь! — эхом откликнулся старый летчик.

Сайки затравленно водил глазами из стороны в сторону: все, даже его друг Окума, были против него.

— Это обвинение подтвердили еще шестеро пилотов, — сказал ему Фудзита, и Брент опять удивился тому, как быстро и как много он узнал: действительно, от него ничего не могло укрыться. — Лейтенант Сайки, вы знаете, что вам надлежит сделать. Я даю на это разрешение.