– Вас многие ищут.

– И вы всех обскакали.

– Можно вызвать «скорую»?

– Нет.

– Хорошо, тогда просто поговорим. Расскажите мне, что случилось.

Кирстен пожимает плечами и опускает револьвер, положив руки между бедер.

– Я увидела для себя удачную возможность.

– Поиграть с огнем.

– Начать новую жизнь. – Она недоговаривает. Облизывает губы, собирается с мыслями и начинает заново: – Сначала это была просто шутка, знаете, такая игра «что если», которой развлекаются от нечего делать. Рэй обеспечивал техническую сторону дела. Он раньше работал в канализации. А я следила за мелкими деталями. Поначалу я даже думала, что Рэйчел могла бы нам подыграть. Мы все удачно провернули бы, и она наконец получила бы то, чего заслуживала, от отца или бывшего мужа. Они были перед ней в большом долгу.

– Но она не стала подыгрывать?

– Я не спрашивала. Я знала ответ.

Я оглядываю комнату. На обоях рисунок в виде пчелиных сот, и в каждой восьмиугольной ячейке – очертание женской фигуры в новой сексуальной позе.

– Что случилось с Микки?

Кажется, Кирстен меня не слышит. Она рассказывает историю в своем темпе.

– Все было бы прекрасно, если бы не Джерри Брандт. Микки вернулась бы домой. Рэй был бы жив. Джерри не должен был ее отпускать… одну. Он должен был отвести ее домой.

– Я не понимаю. О чем вы говорите?

На ее лице появляется слабая улыбка, но губы не раздвигаются.

– Бедный инспектор. Вы так до сих пор и не поняли, да?

Истина растет во мне, как опухоль, клетки которой удваиваются, заполняя пустоты в моей памяти. Джерри сказал, что отпустил ее. Это были его последние слова.

– Мы держали ее всего несколько дней, – говорит Кирстен, грызя ноготь. – А потом он заплатил выкуп.