– Что же именно?

– Ну, кража тела, например. Потом эта история с цветами…

Юло поначалу решил, будто что-то не понял.

– Какого тела?

– Его.

Человек указал на надгробную плиту Даниэля Леграна.

– Примерно через год после той истории однажды ночью могила была осквернена. Когда я пришел утром, то увидел, что ограда взломана, надгробная плита сдвинута, и гроб открыт. От тела мальчика не осталось и следа. Полиция решила, что это сделал какой-нибудь маньяк-некрофил…

– Кажется, вы что-то еще сказали о цветах… – прервал его Никола.

– Да, и это тоже. Месяца через два после похорон я получил письмо, напечатанное на пишущей машинке. Мне принесли его сюда, потому что оно было адресовано сторожу кладбища в Кассисе. В нем были деньги. Не чек, обратите внимание, а банкнота, вложенная в письмо.

– И что там было написано?

– Деньги – вознаграждение за уход за могилой Даниэля и матери. Ни слова об отце и экономке. Написавший письмо просил меня, чтобы надгробные плиты всегда были чистыми и на них всегда были цветы. Деньги поступали регулярно и после того, как было украдено тело.

– До сих пор?

– Последний раз я получил их в прошлом месяце. Если ничего не изменится, скоро должно прийти новое письмо.

– Вы сохранили старое? Хоть один из конвертов?

Сторож пожал плечами и покачал головой.

– Не думаю. Что касается письма, то ведь прошло уже столько лет, надо бы поискать дома, но сомневаюсь. А конверты… Не знаю, может, какой-нибудь и сохранился. В любом случае, могу передать вам тот, который получу на днях.

– Я был бы вам благодарен. И буду благодарен также, если вы никому не скажете о нашем разговоре.

Сторож кивком дал понять, что это само собой разумеется.

– Не беспокойтесь.

Пока они разговаривали, какая-то женщина в темной одежде, с платком на голове поднялась по лестнице с букетом цветов. Подошла мелкими шажками, словно китаянка, к могиле в том же ряду, где лежали Леграны, наклонилась, ласково провела рукой по мраморной плите, и тихим голосом обратилась к могиле.