Возможно, Серена была всего лишь богатой девушкой, из тех, что катаются по свету на родительские деньги, притворяясь, будто чем-то интересуются. В данном случае – парусным спортом.
В таком духе, короче.
Гудзон вообще-то не слишком поддавался женскому обаянию. Да нет же, не то, чтобы он совсем не любил женщин. Он был, что называется, в расцвете сил. И любая красивая девушка всегда могла стать для него отличным поводом хорошо провести время. Особенно, если обладала той богом данной искрой, благодаря которой мужчина перестает походить на животное. У него бывали в Нью-Йорке разные любовные приключения, приятные связи без всяких обязательств, по обоюдному молчаливому согласию. Но ничего такого, что помешало бы ему в любой момент отправиться на регату, не вдаваясь ни в какие объяснения, не видя слез и платочка, которым машет с пристани убитая горем девушка, словно говоря: «Зачем ты так со мной?» Конечно, он любил женщин, но не считал себя сексуально озабоченным типом, только и помышляющим о новых победах.
Этот вечер, однако, был особенным. Яркие огни, публика, аплодисменты, некоторая доза вполне объяснимого самолюбования, если угодно…
Ради занятия, которое он любил больше всего на свете, Гудзон находился в одном из прекраснейших уголков мира. Здесь было чем восхищаться. Маккормик признавался самому себе, что он, американец до мозга костей, не мог устоять перед очарованием этого неповторимого Монте-Карло. Красота, своеобразие побережья, к тому же все эти истории про князей и принцесс…
Кроме того, глаза Серены не были лишены того самого shining,[81] а из-под легкого вечернего платья великолепные груди будто манили ручкой «Чао, чао!». Вернее даже, не ручкой, а сосками.
Было повод улыбаться жизни.
Они немного поболтали о том, о сем. Сначала о яхтах, of course.[82] Обычные разговоры, какие ведутся на пристани: кто есть кто и кто что делает. Потом разговор зашел о другом – о чем Гудзон слышал немного краем уха – об этом убийце, что бродит по Княжеству Монако, обезображивая людей. Девушка крайне взволновалась. Эта история буквально отодвинула интерес к регате на второй план. Преступник убил уже девять или десять человек, точно не известно. И сейчас он еще на свободе, вот почему в городе столько полиции.
Гудзон невольно подумал о цепи на своем мотороллере. В городе, где нечего опасаться ограбления…
По мере их беседы во взгляде Серены появилось зовущее, библейское выражение: «Стучите, и вам откроют». И Гудзон между одним бокалом шампанского и другим постучал, четко ориентируясь на Библию. Уже через несколько минут девушка поинтересовалась, а что, собственно, они тут забыли среди всех этих посторонних людей, которым нет до них совершенно никакого дела.