– Конечно, в Диснейленде. И увидите уйму других интересных мест…

Стюарт вскинул руки и высоко подпрыгнул.

– Ура!

Он бросился в объятия матери, на лице которой было написано недоумение. Она переводила ошеломленный взгляд с Фрэнка на отца, как человек, услышавший прекрасную новость, но еще не верящий в нее до конца.

Стюарт звонким голосом обрушил на нее всю свою радость.

– Мама, мы остаемся, так сказал дедушка. Поедем в Диснейленд, поедем в Диснейленд, поедем в Диснейленд…

Елена попыталась успокоить мальчика, приласкав его, но Стюарт был неудержим. Он принялся кружиться по комнате, без конца повторяя эти слова, словно детский стишок.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Паркер, словно прижатый к земле восторгом Стюарта. Фрэнк подумал, что его положение как нельзя более точно отражало истинную суть дела: сейчас это был человек, во всех смыслах стоявший на коленях.

В дверь заглянул Фробен.

– Извините…

– Заходи, Фробен, заходи…

Комиссар был растерян. Он с облечением увидел, что атмосфера, хоть и напряженная, войной не пахла. Вернее, больше не пахла. Он обратился к Паркеру.

– Генерал, прошу прощения за досадную задержку. Я хотел сказать, что на ваш рейс только что объявлена посадка, мы уже позаботились о погрузке гроба и багажа…

– Спасибо, комиссар. В нашей программе произошли изменения. Мои дочь и внук останутся здесь. Не будете ли так любезны, погрузить только мой багаж. Я буду вам признателен. Его нетрудно узнать. Три синих пластмассовых чемодана фирмы «Самсонит».

Фробен вежливо склонил голову. Фрэнк вспомнил, что именно так всегда отвечает дворецкий в английской комедии.

– Это самое меньше, что я в силах сделать для вас, чтобы заслужить прощение, генерал.

– Благодарю вас. Сейчас приду.

– Хорошо. Напоминаю, выход номер девятнадцать.

Фробен удалился с таким чувством облегчения, будто только что побывал в дорожной катастрофе и не получил ни единой царапины.