– Вот тварь, – только и промолвил Зиглер.

Теперь все трое повернулись к щели и наблюдали за происходящим. На краю арены у стоявших позади танка Т-72 гусеничных бронемашин БМП-1 с лязгом распахнулись тяжелые стальные двери, и оттуда посыпались люди. Это была еще сотня охранников из Амн-аль-Хасс. Построившись в колонну, они бегом направились к почетной трибуне. Охранники проложили себе путь через толпу, втаптывая в землю тех, кто уже лежал, и достигли середины арены. Командир подразделения выкрикнул резкую команду. Его люди рассыпались веером, направив свое оружие на охранников из первого подразделения, стоявших вокруг платформы. Офицер пролаял еще какие-то приказы, и солдаты из первоначальной охраны медленно сложили оружие и подняли руки.

Второе подразделение охранников набросилось на первое. Оружие было отобрано, а его хозяев грубыми пинками согнали в шеренгу и поставили на колени в пыль. Все протесты стихли под глухими ударами ружейных прикладов.

– Похоже, смена караула в Букингемском дворце проходит элегантней, – прокомментировал Зиглер. – Эти задницы так и не сообразили, что же случилось.

Теперь все люди из первоначального подразделения Амн-аль-Хасс стояли на коленях, а новоприбывшие охранники заняли их посты. Удовлетворенный наведенным порядком, командир рявкнул очередную команду. В сопровождении шести человек он быстрым шагом снова вернулся на край арены и, остановившись перед Т-72, замер по стойке смирно.

Башенный люк танка медленно откинулся кверху, и из него подтянулся находившийся внутри мужчина. Показалось лицо под черным беретом, искаженное яростью и гневом.

Саддам Хуссейн тяжело спрыгнул с танка и тщательно отряхнул от пыли форменную рубашку. Несколько секунд он стоял возле танка, злобно озираясь по сторонам мерцающим взглядом. Медленно-медленно расстегнув кобуру на поясе, он достал автоматический пистолет и передернул затвор. Кругом воцарилась звенящая тишина. Звук передергиваемого затвора, похоже, донесся до всех, кто был на арене, – несколько голов, приподнявшихся, чтобы взглянуть на происходящее, в страхе зарылись обратно в пыль. Начальник охраны и его люди сникли под угрожающим взглядом тирана. Хуссейн взмахнул пистолетом, чтобы они расступились, и размеренным шагом двинулся к платформе. Охрана пристроилась по сторонам, и он с чванливым видом вышагивал через по-прежнему распростершуюся на земле толпу. Некоторые сами в отчаянии расползались с его пути, а тех, кто окаменел от страха, отбрасывали в стороны ноги и приклады охранников.

Саддам воспользовался моментом. Он затягивал действо, отлично понимая, какой ужасающий эффект произвело его появление. И Хауарду, и Макдоналду, и Зиглеру казалось, что, кроме диктатора, на арене никого не осталоеь. Вид этого человека производил колоссальное, неизгладимое впечатление. Они знали, как и все, кто находился на арене, что на этот раз никаких сомнений в его личности быть не может.