Они повернули направо к книгохранилищу. У дверей стояли двое дюжих спецназовцев, но, увидев подошедших, они быстро отпрянули в стороны. В небольшой склад первой вошла Шпигель, за ней Бурк, потом Лэнгли. Шпигель облокотилась о прилавок и потупила взор.

Брайен Флинн лежал в тесном помещении, закрыв глаза, грудь медленно вздымалась и опускалась. Шпигель заметила:

– Его не так-то просто унести. – И, посмотрев на Флинна пристальнее, добавила: – У него привлекательная внешность. Должно быть, и обаяние его сильно. В нашем жалком мире очень редко рождаются такие люди… В другое время и в другом месте он, возможно, был бы… кем-то еще… Невероятное расточительство…

Бурк обошел прилавок и опустился на колени рядом с Флинном. Он приподнял у него веки, прислушался к дыханию и прощупал пульс. Потом взглянул на Шпигель и сказал:

– В груди все булькает и хрипит… сердце пока работает… но скоро остановится.

Наступило молчание. Затем Шпигель произнесла:

– Нет, этого мне не выдержать. Подошлю я все же санитаров с носилками.

Флинн зашевелил губами. Бурк вплотную приблизил к ним ухо, а выпрямившись, сказал:

– Да, я все сделаю. – Он повернулся к Шпигель: – Не надо носилок… он хочет поговорить с ней.

* * *

Морин Мелон спокойно сидела в комнате для невест, а четыре женщины-полицейские безуспешно старались разговорить ее. Роберта Шпигель открыла дверь, секунду-другую смотрела внимательно на Морин и грубо сказала ей:

– Пошли со мной.

Морин, похоже, не расслышала и продолжала сидеть, как неживая. Шпигель пояснила:

– Пошли, он хочет видеть вас.

Морин подняла глаза и встретилась с ней взглядом. Тогда она быстро поднялась и пошла вслед за Шпигель. Они прошли вниз по боковому проходу и далее через вестибюли. Когда они появились в книгохранилище, Бурк по-дружески кивнул Морин, а Лэнгли неприязненно посмотрел на нее. Оба детектива вышли из комнаты, Шпигель осталась. Она сказала:

– Вон там. – И показала рукой. – Времени у вас в обрез. – Повернулась и вышла.

Морин обошла прилавок и встала на колени рядом с Брайеном Флинном. Она взяла его руки в свои, но не промолвила ни слова. Посмотрев на прозрачный, из плексигласа, прилавок, она увидела, что в комнате больше никого нет. Тогда она прижала к своей груди руки Флинна, и щемящее чувство жалости и печали переполнило ее душу – никогда прежде не испытывала она такого глубокого чувства к нему.

– О, Брайен… опять ты одинок… всегда одинок…

Флинн открыл глаза. Она наклонила свое лицо близко-близко к его и произнесла:

– Я здесь, с тобой.