Из сугроба вынырнула лысая желтая голова, поросшая кустиками черных волос. Мастер Синанджу внимательно осмотрелся и, нагнувшись, вытащил Скуирелли Чикейн за ее шафранно-желтые волосы.

– Я это сделала! Сделала! Сделала! – радостно завопила она.

Следующими, как медведи после долгой спячки, из снега вылезли Кула и Лобсанг.

У подножия горы высились огромные завалы. Уцелевшие танки отползали прочь. Вертолеты же разлетелись, как испуганные вороны.

– Я сделала это! Сделала! Я покарала подлых китайцев! – ликовала Скуирелли.

– Мы еще не свободны, – заметил Чиун, глядя на вертолеты, которые, как стервятники, вновь слетались на еще живую, но уже агонизирующую добычу.

Из подвешенного под фюзеляжем репродуктора послышался властный голос, сказавший на чистейшем китайском:

– Я предлагаю вам безопасный проезд к Гонггарскому аэропорту. Согласны ли вы принять мое великодушное предложение?

– Ни за что! – вскричала Скуирелли, грозя вертолету своим кулачком. – Я правильно говорю? – справилась она у своих спутников.

Никакого ответа не последовало.

И тогда актриса повторила:

– Я правильно говорю?

Азиаты смотрели на нее недоверчиво и качали головами.

– Неужели вы не видите? Это кульминационный пункт! Бунджи-лама своим невероятно могучим голосом взывает с вершины скалы к противостоящим ей негодяям. Великолепный игровой момент! Попробовал бы сам Спилберг превзойти меня. Готова побиться об заклад, что горожане уже пляшут на улицах, радуясь, что негодяев настигло наконец возмездие.

Все взгляды обратились на Лхасу. Те, кто слышал грохот ревущей лавины, наверняка видели поражение, нанесенное силам Народно-освободительной армии.

– Они вот-вот должны высыпать на улицы! – с трудом переводя дух, заявила Скуирелли.

Но Лхаса осталась спокойной.

– Что с ними? Неужели они не понимают, что их освободили?

Когда стало ясно, что и на этот вопрос никто не ответит, актриса сложила рупором ладони и попыталась оповестить Лхасскую долину о радостных новостях.

С вершины горы донесся короткий предостерегающий шум.