Но будь она поистине прекрасной, ее волосы были бы голубыми.

Некоторые цвета обладают формой. Большой и круглый предмет наверняка красный. Но формы не интересуют меня. Я их не знаю. Чтобы распознавать формы, нужно ощупывать, а я ощупывать не люблю, не люблю дотрагиваться до людей. И потом, пальцами осязаешь только то, что находится рядом, а с помощью слуха и того, что я держу у себя в голове, можно унестись далеко. Вот я и предпочитаю звуки.

Тут мне помогает сканер. Каждый вечер я поднимаюсь к себе в комнату и ставлю на проигрыватель пластинку Чета Бейкера. Всегда одну и ту же, потому что мне нравится звук его трубы, все эти «п», отрывистые, густые, осязаемые; мне нравится его голос, глуховатый, негромкий: он будто бы пробивается из глубин горла с таким великим трудом, что надо при этом закрывать глаза. Особенно эта песня, «Almost blue», которую я всегда ставлю первой, хотя на пластинке она последняя. Каждый вечер, каждую ночь я жду, когда «Almost Blue» медленно заскользит ко мне, обволакивая слух, проникая внутрь, в самую сердцевину; жду с нетерпением, когда труба, контрабас, фортепьяно и голос сольются воедино и заполнят пустоту, которую я ощущаю в себе.

Тогда я включаю сканер и слушаю голоса города.

Я никогда не видел Болоньи. Но я хорошо знаю город, хотя, наверное, город, который я знаю, принадлежит только мне. Это большой город: его можно слушать три часа, не меньше.