Позже, когда они ехали по Кард Саунд Роуд, Бад произнес:

— Прямо где-то здесь все это начиналось, Денни. Мы бросили эту чертову крысу в машину…

— Это была мышь-полевка, — сказал Денни. — Мышь полевка с синим языком. Microtus mango. Это латинское название.

Бад засмеялся:

— Как скажешь. — Не стоило отрицать, что его это впечатлило. Сколько воров знает латынь?

Еще через несколько миль Денни опять поднял тему о портативных телефонах. — Если бы у нас он сейчас был, мы могли бы позвонить в больницу и узнать, как она там.

— Ты знаешь, с этими портативными телефонами такие проблемы… — начал Бад.

— Соединение?

— И соединение тоже, — сказал Бад. — И к тому же их постоянно воруют.

— Да, — ответил его партнер. — Я об этом не подумал.

* * *

Сигнал тревоги застал Педро Луза в складской комнате. Он сидел с закрытыми глазами. Он не хотел видеть света ламп. Надписи на стене. Пустые пакетики. Он думал: «Что же это такое в этот раз? Станозолол, да». Он стащил полдюжины таблеток из ящика Спенса Мухера. Раздолбил их каблуком ботинка и размешал с раствором глюкозы в пакетике.

«Чувствую хорошо. Чувствую просто прекрасно. Пиво, конечно, помогло», — проносилось в его голове.

А потом раздался сигнал от Кингсбэри, прозвучавший, как бормашина. Лучше подняться сейчас. Лучше двинуться.

Педро попытался встать. О, черт! Он забыл о своей ноге, о том, что ее не было!

Он ухватил деревянную доску и встал, опираясь на нее. Повернувшись к зеркалу, Педро заметил, что вся нижняя часть у него голая. Собственный вид шокировал его: ноги были толстые, словно окорока, но пенис не больше, чем земляной орех. Он насильно влез в брюки своей униформы, портупея, один носок, один ботинок.

Время идти работать. Сейчас проходит Летний Фестиваль, да и мистер Кингсбэри — сущая беда.

А чертова дверь не открывается.

Педро не мог, черт возьми, поверить в это. О’кей, кто-то там запер дверь снаружи. Педро плечом уперся в дверь и толкнул ее. Ничего. А теперь он захотел писать.

Через стену он стал кричать и звать кого-либо из охраны. Никакого ответа.