Интересно, есть ли у него эта вырезка? Большую часть досье Каллисты Ласситер оставил в Вашингтоне, прихватив только то, что не успел прочитать, и несколько ключевых статей, которые могли бы пригодиться в будущем. Статья из газеты должна быть здесь. Он вытянул из портфеля несколько листков и стал искать нужный отрывок.

Статья представляла собой интервью, взятое в отеле «Беверли-Хиллз», где после продажи дома остановилась Каллиста. Это был стилизованный материал, когда автор говорит не меньше актрисы. Каждый абзац содержал не относящиеся к делу ценные наблюдения. Оказывается, глаза у Каллисты имели цвет «болезненного индиго», а на вопросы она отвечала с «синкопическим цинизмом обжегшейся на чем-то любовницы». «Интересно, что он хотел этим сказать?» – удивлялся Ласситер.

Эти образчики прозы были разбросаны вокруг фотографии звезды. Каллиста сидела в шортах и блузке, скрестив обнаженные ноги, и «лишь легкое подрагивание большого пальца ноги выдавало ее напряжение».

Каллиста отбросила все, что связывало ее жизнь с большим городом. В этом нет никаких сомнений. Дом и мебель проданы, а «бентли» отправился туда, откуда явился, – на студию. В прихожей двойного номера актрисы сиротливо стоял одинокий чемодан.

Я спросил ее, что она собирается делать. Некоторое время Каллиста сидела молча, словно не в силах сбросить с себя отчуждение, опутавшее ее после суда, но затем тряхнула роскошными волосами и произнесла: «Что-нибудь придумаю». Говоря это, она машинально вращала соломинку, наблюдая, как влага, конденсируясь на ее стакане, по каплям стекает на стол.

«Неужели вы ничего не сохранили из этой жизни?»

Она отрицательно покачала головой.

«Платья? Картины? А как насчет „мерседеса“?»

«Я его продала», – отвечала Каллиста.

По залитой солнцем стене бунгало так быстро скользнула ящерица, что ее можно было принять за галлюцинацию. Каллиста улыбнулась, сняла темные очки и поднялась, давая понять, что интервью закончено. «Я подумала, что будет правильнее уезжать на той же лошадке, на которой я сюда приехала». С этими словами она повернулась и исчезла.

Ласситер отложил листки в сторону и задумался. Он надеялся получить гораздо больше информации. Тем не менее в интервью проскользнула фраза о лошадке, на которой она приехала. Что же… Если понять слова Каллисты буквально, лошадку звали «Гюнтер», и это был микроавтобус «фольксваген».

Джо поднял трубку и набрал номер Гэри Стойкавича в Миннеаполисе.

– У вас есть для меня что-нибудь? – спросил он.

– Нет.

– В таком случае я хочу вас кое о чем попросить. Узнайте, пожалуйста, какая машина была у Уильямс во время ее пребывания в Миннеаполисе.