– Правда? От какой партии? Арон покачал головой:

– Дядя Сол, чем ты, интересно, занимаешься, если совершенно не обращаешь внимания на то, что происходит вокруг тебя?

Ласки улыбнулся:

– Да так, всякой всячиной. Читаю три курса лекций каждую неделю, все еще числюсь научным руководителем, хотя мне уже можно этого не делать, работаю по полной исследовательской программе в клинике. Шестого января должен сдать издателю свою вторую книгу…

– Ну, хорошо, я понимаю,– сдался Арон.

– Прошлая неделя была для меня необычной, я всего лишь председательствовал на одном обсуждении в университете. И потом, комиссия при мэре и Комитет советников штата отнимают как минимум два вечера в неделю. Скажи, Модди, почему этот мистер Траск такая важная шишка? Потому что он один из советников сенатора Келлога?

– Не «один из», а единственный и неповторимый. Ходят слухи, что Келлог не смеет в туалет сходить, не посоветовавшись с Траском. И еще. Во время последней кампании Траск собрал массу денег в поддержку партии. О нем говорят так: где появляется Траск, появляются деньги.

– Очень мило,– усмехнулся Сол.– А это что за джентльмен? – Он указал на снимок, где был изображен человек, слегка напоминающий актера Чарлтона Хестона.

– Джозеф Филипп Кеплер. Бывший номер три в ЦРУ при Линдоне Джонсоне, бывший госдеповский «пожарник», а ныне советник по делам прессы и комментатор на Пи-Би-Эс.

– Мне кажется, я его видел. У него, по-моему, вечерняя программа в воскресенье?

– «Беглый огонь». Он приглашает бюрократов из правительства, а потом размазывает их по стенке. А вот это,– Арон постучал пальцем по фотографии приземистого лысого индивида с хмурой физиономией,– Чарлз Колбен, специальный помощник заместителя директора ФБР.

– Очень интересный титул. Он может ничего не значить или, наоборот, играть большую роль.

– В данном случае он играет чертовски большую роль. Колбен, пожалуй, единственный из подозреваемых среднего уровня в уотергейтском скандале, кто не сел за решетку. Он был связным между Белым домом и ФБР. Некоторые утверждают, что с его подачи Гордон Лидди выкидывал свои фортели. Вместо того чтобы пойти под суд, он стал еще более важной птицей, когда полетели все остальные головы.

– Что все это значит, Модди?

– Погоди, дядя Сол, мы тут напоследок приберегли самое интересное.– Арон убрал все фото, кроме снимка худощавого человека лет шестидесяти в идеально сшитом костюме. Седые волосы придавали ему импозантный вид, прическа была безукоризненной. Даже на черно-белой фотографии плохого качества Сол различил то сочетание загорелой внешности, отменной одежды и подсознательного ощущения собственной власти, которое приходит только с очень большими деньгами.