– На твоем месте я бы не беспокоился, – утешил Мэй молодого судмедэксперта. – Он со всеми себя так ведет: кажется злобным, пока не познакомишься с ним поближе, а потом видишь, что у него просто трудный характер. Он к тебе привыкнет. Раньше у нас никогда еще не было собственного судмедэксперта. Всем – будь то живое или неодушевленное – занимался Освальд Финч. Артур говорил, что Освальд отвечает за «развалины и другие последствия криминальных действий». В общем, Артур вовсе не хотел тобой пренебрегать. Что тут у тебя?

Кершо аккуратно расстегнул молнию на прозрачном пластиковом мешке, лежащем у него на столе.

– Дэн Бэнбери разбирал тут разные странные вещи, найденные на месте пожара, и передал мне пожитки Тейта. В комнате ничего не осталось, но, судя по всему, там почти ничего и не было, кроме банок от патоки. Я забежал в приют, по-быстрому все осмотреть, и обнаружил, что ящики на первом этаже уцелели. Я попросил разрешения их открыть, но какой-то чинуша, не иначе спец по охране и безопасности труда, отказался дать мне такое разрешение в отсутствие Дэна, и тогда я уговорил одного из пожарных случайно уронить на ящик свой лом.

– О, кажется, Артур тебя скоро полюбит, – с улыбкой сказал Мэй. – Его чувство гражданской ответственности сочетается с такой же нетерпеливостью.

– Тогда, может, его порадуют мои находки. – Кершо извлек из мешка стопку небольших книг в тканом переплете. – По словам служащего, это все, чем владеет Тейт. Он очень заботился о них, о своих «специальных» книгах, а потому договорился со служащими, чтобы книги постоянно хранились в его ящике, – он боялся, что вода доберется и до них. Ему нравилось убеждаться, что с ними все в порядке, каждый раз, когда он там ночевал.

– А ты их уже посмотрел?

– Пока я изучил их только снаружи. Мне надо отчитаться перед Дэном, – как-никак, он отвечает за обследование места преступления.

– Не волнуйся, мы не так строги в плане формальностей. Можно взглянуть?

Первые три тома в голубом тканом переплете были из одной серии и представляли собой весьма избирательную историю английской живописи. Издание увидело свет в 1978 году.

– Печать дешевая, – заметил Мэй. – Бумага скверного качества, а половина цветных иллюстраций плохо подогнана.

На обороте каждого тома была фотография автора, человека лет тридцати, преждевременно осунувшегося, как многие молодые люди, пережившие войну детьми. Четвертая книга оказалась монографией о Стенли Спенсере, вышедшей в 1987 году.

– Необходимо показать это Артуру, – решил Джон. – У него есть один знакомый искусствовед. Книги я верну.