Теперь Калли решила отодрать кафель за раковиной. Но, повозившись со стеной около получаса, она отложила долото и взяла нож, чтобы срезать старую краску, покрывавшую штукатурку. Краска отошла легко, и работа заспорилась. Калли сильно вспотела, хотя в ванной было очень холодно. Помещение сопротивлялось любой попытке обогрева. Кажется, бытует мнение, что низкие температуры в доме свидетельствуют о присутствии там духов? Калли чувствовала себя в окружении призраков: скорбная тень Рут Сингх; туманные фигуры Эллиота и Джейка; даже Пол – с размытыми и полузабытыми чертами, променявший ее на чужие страны.

В ожидании, пока закипит чайник, она поглядывала сквозь запотевшее стекло. Балаклава-стрит располагалась совсем близко от Пикадилли-Серкус, самопровозглашенного пупа земли, но такая улица вполне могла быть и в английской деревушке. Гул транспорта – это почти всегда низкие, басовые ноты, которые скорее чувствуешь костями, нежели слышишь, но сегодня дождь лился водопадом сквозь густую листву калифорнийской сирени, окутывая дом шумом, напоминающим грохот камнепада. Казалось, ворота шлюзов открылись, чтобы превратить Лондон в затопленный мир призраков Атлантиды.

Вернувшись в ванную, Калли заметила, что пятно на стене расползлось еще больше за те несколько минут, что она провела на кухне. Теперь оно достигло середины стены, превратившись в гноящееся грибовидное облако, и на ощупь стало влажным.

Калли уже собралась взяться за работу с удвоенной силой, как вдруг выключился свет.

– Я думал, он у меня в руках, – сказал Бимсли. – Я вправду мог его схватить, если бы не физданулся, запнувшись о поребрик. Это все ботинки. Мало того что у меня куртка сырая насквозь, так еще и копчиком ударился. – Детектив-констебль вытер глаза и плотнее натянул бейсболку. – Да уж, погодка что надо, – пожаловался он. – Ничего не скажешь – глобальное потепление. Мы тут мокнем днями и ночами, чтобы мамаши могли возить детишек на внедорожниках. А ты как?

– Бывало и суше, – ответила Мира, исподлобья глядя на коллегу.

– Скоро стемнеет. Тейт вряд ли здесь снова объявится. Не знаю, что у него там на уме, но он в курсе, что мы за ним следим. Что-то его спугнуло.

– Что бы это могло быть?

– Допустим, он вернулся в приют за книгами, а их нет. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто их взял. Вот он и дал деру.

Мира глянула на часы:

– Нам еще час дежурить.

– А у меня часы запотели. И потом, Старик заявил, что мы отсюда не уйдем, пока его не поймаем. – Окружающие часто называли Стариком именно Брайанта, хотя он и был всего на три года старше своего напарника.