У Руперта Эрскина не было ни жены, ни детей. Может быть, Бобби не смог узнать, чем дорожил этот человек, а может, он и знал. Эрскин был упрямым старикашкой, не более привлекательным, чем пятно на ковре. Мы его извиняли, зная, как нелегко ему было ухаживать за женой долгие годы. Бобби лишил его свободы.

Он оставил ему, привязанному к стулу, достаточно времени, чтобы тот смог осознать свою беспомощность.

Могут быть и другие жертвы. У меня нет времени разыскивать их всех. Элиза – это моя вина. Я слишком долго не мог раскрыть секрет Бобби. Бобби становился все более изощренным с каждой смертью, но его месть мне должна была стать вершиной. Он мог бы отнять у меня Джулиану и Чарли, но вместо этого он решил забрать все: семью, друзей, карьеру, репутацию и, наконец, свободу. Он хочет, чтобы я знал, что он в этом виновен.

Весь смысл анализа заключается в том, чтобы понять, а не взять сущность чего-то и свести ее к чему-то еще. Однажды Бобби обвинил меня в том, что я играю в Господа Бога. Он сказал, что люди вроде меня не могут устоять перед искушением запустить руки в душу другого и изменить его мировидение.

Возможно, он прав. Возможно, я совершал ошибки и попадался в ловушки, не обдумав как следует причину и следствие. Я знаю, что, совершив ошибку, недостаточно просто извиниться и сказать: «Я хотел, как лучше». Именно это сказали Грейси, забирая у нее ребенка. Я использовал те же выражения. «С самыми лучшими намерениями…» и «Со всей доброжелательностью…»

В ходе одного из первых моих дел в Ливерпуле мне предстояло решить, сможет ли умственно отсталая женщина двадцати одного года без поддержки семьи и социальных институтов заботиться о ребенке, который вскоре должен был у нее родиться.

Я все еще помню Шэрон в летнем платье, туго обтягивающем ее живот. Она с величайшей тщательностью умылась и причесалась. Она знала, как важна эта беседа для ее будущего. Но несмотря на все усилия, она забыла о кое-каких мелочах. Носки были одинакового цвета, но разной длины. Молния в боковом шве платья сломана. На щеке виднелось пятнышко губной помады.

– Вы знаете, зачем вы здесь, Шэрон?

– Да, сэр.

– Мы должны решить, сможете ли вы заботиться о своем ребенке. Это очень большая ответственность.

– Я смогу. Смогу. Я буду хорошей матерью. Я буду любить малыша.

– Вы знаете, откуда берутся дети?

– Он растет внутри меня. Его поместил туда Господь. – Она говорила благоговейно и гладила свой живот.

Я не мог поспорить с ее логикой.

– Давайте поиграем в игру «Что, если…», хорошо? Я хочу, чтобы вы представили, что купаете своего ребенка, и тут звонит телефон. Ребенок мокрый и скользкий. Что вы сделаете?